– Лучше не надо, – предупредил Миша. Он даже боевой
стойки никакой не принял. Так и стоял, опустив руки и чуть наклонив
голову вправо. И взгляд его казался полусонным. Только тот, кто
хорошо знал Мишу, мог бы сказать, что именно такой взгляд и
свидетельствует о том, что боец Малышев находится в высочайшей
стадии готовности, и его противнику надо бы трижды подумать и
остеречься, прежде чем продолжать дразнить судьбу.
– Может, и впрямь не надо? – вопросил кто-то из
догадливых сварогов. – Потешились и хватит.
Но это лишь подзадорило десантника, и тот предпринял вторую
попытку.
Финт, ещё финт, и на этот раз не захват, а резкий удар,
нацеленный в горло. И всё бы хорошо, но встречный удар кулаком в
лоб достиг цели быстрее.
Было такое впечатление, что это не кулак, а железная гиря…
И хорошо, что на полу довольно мягкий искусственный ковёр…
– Что здесь происходит?
Пошатываясь, незадачливый рукопашный боец поднялся на ноги и
снова чуть не упал под яростным взглядом Эркке Адальма, начальника
военной контрразведки «северных» сварогов.
Последовали объяснения, в ходе которых любитель помахать руками
заработал весьма болезненный устный выговор и не успел сказать
«мля», как был назначен начальником охраны людей-пленников вплоть
до дальнейших распоряжений.
– И не приведи бог, если с ними случится хотя бы одна
неприятность, – прошипел сквозь зубы начальник военной
контрразведки. – Даже самая маленькая. Осознал?
– Так точно, – буркнул десантник, забирая у товарища
свою винтовку и цепляя к поясу боевой нож. – Однако разрешите
заметить, что неприятности – понятие относительное.
– Хочешь оценить эту относительность на себе? –
вкрадчиво поинтересовался Эркке Адальм.
Десантник счёл за лучшее промолчать.
– Что это с ним? – удивился один из
сварогов-десантников, тоже назначенный в охрану. – То вали
насмерть, а то пальцем не тронь.
– Смотря кого валить, – заметил третий. – Я
слышал краем уха, что этот крутой мужик со своей бабой – личные
знакомые Везунчика. А может быть, и самой Императрицы. Так что,
«девочки», предлагаю не рисковать и оставить их в покое. Мало ли
что.
Это было вчера. А на следующий день, ближе к вечеру, явились
обещанные гости. Принцесса… то есть давно уже Императрица Стана
Вторая собственной персоной и Карсс Оргом.
Миша не мог сказать, что искренне обрадовался их визиту.
Вероятно, соответствующие эмоции были написаны у него на лице,
потому что Стана, после того, как присутствующие обменялись
холодно-вежливыми приветствиями, спросила прямо: