– Ясен камень, нет! Только поучить
взялся, чутка. Чтобы в другой раз дважды подумал, прежде чем на
чужое без спросу пасть разевать.
Попытался открыть глаза. Сделать это
оказалось не просто. После страшного удара лицо превратилось в
сплошной синяк, и любая попытка потревожить ушибы обрывалась
болезненной судорогой. Раздувшиеся, как насосавшиеся крови пиявки,
веки поначалу ни в какую не желали слушаться, через адскую боль
удалось лишь чуток разлепить левый фингал. В образовавшуюся щелку
кое-как разглядел размытые в кровавом тумане силуэты
собеседников.
Две фигуры большая и маленькая сидели
за овальным столом в центре странной комнаты, окруженной высокими,
до потолка, стеллажами полок с разноцветными папками. Мой
компактный диванчик примостился под стеллажом одной из стен.
Напротив печально знакомого
великана-тролля – крошечным мышонком рядом с матерым котищей –
сидел широкоплечий бородач, сородич подмеченной в ресторане троицы
угрюмых маляров. Невысокий крепыш красовался в белоснежном
комбинезоне, идеально сидящем на коренастой фигуре.
Недюжинная сила бугрящихся мышцами
плеч бородача блекла на фоне гороподобного великана, который
запросто мог одним шлепком широкой, как противень, ладони
прихлопнуть собеседника, как муху. Впрочем, сейчас тролль являл
собой саму кротость. Со стороны забавно было наблюдать, как
испуганно сутулится и ежится на стуле огромный толстяк под взглядом
маленького бородача.
Допрос продолжался.
– И сколько же ты заплатил за обед? –
спросил бородач.
– Пять слитней двенадцать звяков, – с
тяжким вздохом пожаловался тролль.
– О! Какая немыслимая сумма. Пять
слитней и аж двенадцать звяков! Конечно, из-за таких деньжищ
запросто можно разворотить бедолаге к хвостам свинячим всю харю, и
снести им, как шаром в боулинге, до кучи, толпу зевак. А че, и
правильно, и поделом им. Нефиг нос любопытный в чужие дела
совать…
– Чего краски сгущаешь, начальник.
Там всего-то парочку людишек зацепило.
– Не парочку, а семерых!.. И
нормально так, знаешь ли зацепило. Вот протокол медицинского
обследования. Документ, между прочим! Составленный сразу после
учиненного тобой разгрома на месте преступления. Здесь, как видишь,
черным по белому зафиксировано: девять сломанных ребер, две
поломанных руки и одна нога, но в двух местах, о вывихах и ушибах я
и вовсе молчу!..