Короткий коридор вывел в большой,
светлый зал, стилизованный под пчелиный улей. Самая длинная стена
была огромным от пола до потолка витринным окном, задрапированным
тончайшим желтым шелком, с вышитыми контурами вылетающих и
возвращающихся пчел. Из-за шелка проникающий в зал дневной свет
наполнял помещение теплым и уютным золотистым сиянием. Остальные
три стены были расписаны картинками из пчелиной жизни, причем
изображены на них насекомые были так искусно, что, казалось,
вот-вот сорвутся со стен и наполнят пространство деловитым
жужжанием. Потолок был оформлен в виде сот, из шестигранных ячеек
которых, то тут – то там, свешивались увесистые капли меда или
воска, под которые были задекорированы люстры, сейчас из-за обилия
дневного света не горевшие. Внизу, всю площадь зала занимали три
ряда шестиугольных темно-коричневых столов, с приставленными,
словно бы стекающими с краев, золотистыми каплями-креслами. За
столами сидела пестрая, многоликая толпа гостей заведения. Вдоль
столов сновали официанты с подносами, одетые в одинаковые костюмы
пчел.
Я застыл на входе и минут пять тупо
разглядывал ресторанный зал – это название само собой всплыло в
памяти, как только увидел снующих между шестигранниками «сот»
пчел-официантов. Пока зависал, серокожий карлик, разобравшись с
«большим» делом, тоже вернулся в зал. На выходе из коридора
подозрительно покосился, к счастью, промолчал и важно прошествовал
мимо в направлении столика.
От вкусных запахов со столов, рот
наполнился голодной слюной. В животе требовательно заурчало. И что
самое обидное, еда ведь, наверняка, дожидалась на каком-то из
шестигранников, не с улицы же я забрел в местный туалет. Наверняка,
занял столик и чего-то заказал. Но после проклятого провала памяти
напрочь вылетело из головы, какой из здешних столов мой.
Отчаявшись, уже всерьез подумывал,
наплевав на заказ, валить на улицу. Благо, выход из заведения –
широкая стеклянная дверь – находился в считанных метрах. Но, словно
почувствовав мое отчаянье, одна из порхающих вдоль столов «пчелок»
подлетела и неожиданно низким скрипучим голосом, совершенно не
сочетающимся со светлым образом неутомимой сборщицы меда,
проскрежетала:
– Господин забыл свой столик?
Господин желает, чтоб его проводили?
– Веди, – как утопающий за соломинку,
схватился за эту проведением посланную спасительницу.