На улице уже полностью стемнело. Вероятно, приём во дворце
светлейшего князя Муравьёва завершился сразу после нашего отъезда.
Всё же ситуация со смертью Дмитрия выходила далеко за рамки
нормального. Хотя, если бы меня убили на дуэли в парке, это вряд ли
стало бы такой сенсацией. Подобное случалось, пусть и не так
часто.
Колосов создал обширное поле, перекрывавшее кусок пространства
до самого входа в подъезд и замер на месте, прислушиваясь к своим
ощущениям. Из машины вышли Антип и Аксаханов и мы всей группой
пошли ко входу в здание. Там обнаружился в отдельном помещении
подтянутого вида мужичок с очень строгим взглядом.
— Я вас слушаю, молодые люди, — крайне серьёзно произнёс он.
— Добрый вечер. Мне нужен ключ от апартаментов семьи
Разумовских, — ответил я. — Вас должны были предупредить.
— Ярослав Константинович, я так понимаю? — смерил меня
задумчивым взглядом консьерж.
— Всё верно, — кивнул я и мне вручили обычную пластиковую карту,
как в больших отелях, только с гербом моего рода.
— Пентхаус, — гордо, будто жилье принадлежало ему лично,
произнёс мужичок. — После предупреждения от жандармерии, я взял на
себя смелость распорядиться о подготовке апартаментов и пополнении
запасов продуктов и алкоголя. Нужно ли мне предупредить охрану
комплекса о гостях?
— Нет, — с небольшой задержкой ответил я. — Мы сегодня небольшой
компанией.
— Хорошего вечера, ваша светлость, — величественно кивнул
консьерж и мы направились к лифту.
Громадная кабина могла вместить десяток человек и таких в
просторном холле было целых три. Внутри всё было отделано деревом в
приятных коньячных тонах. В целом, жилой комплекс производил очень
приятное впечатление. А вот единственный сотрудник, с которым
пообщались, вызывал у меня противоречивые чувства.
С одной стороны, он хорошо выполнял свою работу и это было
приятно. А с другой… У этого человека был доступ в квартиру, он
кого-то туда отправлял убираться, продукты тоже неизвестно откуда
взялись и ещё консьерж между делом сумел выяснить, будет ли ко мне
ещё кто-то приезжать. Возможно, это просто был приступ паранойи
после тяжёлого дня. Возможно, теперь такие приступы будут случаться
чаще. По крайней мере, пока я не смогу определять воздействует ли
кто-то на меня с помощью струн реальности.
Жандармам ничего говорить на эту тему я не стал. Может кто-то из
их специалистов и обратил бы внимание на странное состояние
ментального поля, но точно никто не смог бы связать это всё в одно
целое. Струны реальности отличались от привычной магии так же
сильно, как чистый Эфир отличался от обычной маны. Только Эфир был
топливом, а струны — инструментом и каркасом для создания
заклинаний высшего порядка.