– Ничего клянчить не стану, напротив, своим поделюсь, – Отец Дружин полез в суму, извлёк внушительного вида ковригу. – Твоя. За правдивый рассказ.
Мужичок аж икнул, увидев хлеб.
– Ну, слухай, коль так… Замятня у нас вышла со жрецами, чаво уж там таить. Прошёл слух, што зерно они прячут, не делятся, мол, плохо мы Ямерта ихнего славили.
– А вы плохо славили?
Мужичок пожал плечами, но глаза его как‑то хитровато потупились.
– А хто ж яво знае… Шоб словес не тратить много, так скажу: подступили мы, значить, ко храму со слезами да покорствованиями, мол, поможите, чем можете, детишки мрут, сами еле ноги таскаем, скоро некому в этот храм ваш ходить станет…
– И что же жрецы? Отказали?
Бородатая физиономия сконфуженно поморщилась.
– Да не так, шоб сразу… Мол, мало у нас зерна, в другие храмы отправляли, хде оно ещё хужее… Ага, так мы им и поверили! Сами всё и сожрали, точно грю! Ыщщо рекли, дескать, послано ужо за помощью, ждите, придёт обоз с хлебом, за морем якобы куплено… Мы к ним, когда ж придёт‑то? Не перемрём‑то все к тому сроку? А они – того не ведаем, мы люди маленькие, давайте вот все вместе пресветлого Ямерта молить, шоб пособил, значить… Ну, тут у нас ретивое‑то и взыграло… Поучили мы их малёха, поучили да переборщили слегонца. Хлипкие они оказались, жрецы‑то, с полусотни дрынов по спинам‑то и померли, болезные. Тут‑то у народа и того, всё и помутилось. Чаво уж теперь терять‑то, самое жуткое уж сделано… так хоть погуляем напоследок. Перетрясли мы храмину‑то ихнюю, сверху донизу перетряхнули, малёха хлеба нашли, поделили, всё честь честью, по едокам. Потом подпалили. Гулять так гулять!
– Славно погуляли, – Старый Хрофт оглянулся на пепелище, слабо точившее тонкие струйки дыма.
– Угу, славно, – подтвердил мужичок. – Веселуха была, чаво уж там… Вот теперь сидим, гадаем, шо дальше‑то будет…
– Что будет, – мрачно сказал Отец Дружин, глядя прямо в глаза мужичку, – то будет, что надо вам отсюда убираться всем, пока не поздно.
– Кудысь это убираться? – не понял хозяин. – Мы отсюда – никуда! Земля тут наша, дома, скотина вся, обзаведение… Не‑ет, дурней нема. Пересидим, авось пронесёт, как всегда проносило. Голодухи‑то и так случались, да проходили, бесконечных не бывает, это всякому знамо.
Старый Хрофт промолчал. Не убедить, не поверит. Да и как ему поверить‑то? Где тот Ямерт, где те боги? Там, далеко, за небом, а может, и ещё дальше.