– Это очень хорошо. Сейчас ему запрещены к применению любого рода угнетающие препараты.
– Доктор Айзик, оформите эти указания в качестве приказа, иначе кто-нибудь может их нарушить по незнанию.
– Обязательно оформлю, не сомневайтесь.
Том наблюдал за их разговором, и вдруг стало так обидно, что сдавило горло. За то, что они говорили о нём в его же присутствии так, словно его здесь не было; за то, что так обращались; за то, что не пускали в туалет, ведь это же нонсенс, издевательство!
Он шмыгнул носом и лёг на бок, подтянув колени к груди. Быстро стёр слезу, просочившуюся из края глаза.
Договорив, мадам Айзик подошла к нему, села в изножье кровати. Том демонстративно отвернул от неё лицо, спрятав его в подушке. Её не хотелось видеть, и это позволяло скрыть постыдно влажные глаза.
– Том, это доктор Айзик, – мягко, даже ласково проговорила женщина.
– Я знаю, – буркнул в ответ Том, подушка почти поглотила его слова.
– Расскажи, пожалуйста, что случилось.
Том не ответил, только шумно выдохнул и перевернулся на живот, но через секунду вновь повернул нижнюю часть тела вбок, потому что от давления на живот становилось совсем невыносимо.
– Том, пожалуйста, говори со мной, – снова обратилась к нему мадам Айзик.
Он сел, устремив на женщину полный незаслуженной злости взгляд.
– Я просто хотел в туалет, а мне чуть руку не сломали! И не выпустили! Так нельзя! Я не хочу здесь быть! Я домой хочу!
– Тише-тише, – успокаивающе произнесла доктор. – Ты хочешь в туалет? Пошли со мной.
Она встала и жестом пригласила Тома следовать за ней. За порогом палаты к ним тенью пристроился охранник; доктор взяла Тома под локоть. Почему-то ей хотелось водить его за руку, это казалось правильным и нужным ему. Может быть, потому, что он вёл себя как маленький ребёнок, и срабатывал инстинкт заботиться о нём.
В уборной Тома тоже не оставили в одиночестве, к нему присоединился санитар, скрестив крепкие руки на груди, махиной встал в стороне. Заметив его, Том вздрогнул, попросил:
– Выйдите, пожалуйста.
– Я должен за тобой приглядывать.
– Хотя бы отвернитесь.
– Я должен за тобой присматривать, – как робот повторил санитар.
Тому не осталось ничего, кроме как смириться с обществом постороннего человека в столь интимный момент. Он встал сбоку от унитаза, чтобы быть спиной к мужчине, но щёки всё равно полыхали от смущения.