— Достаточно реверансов! — Жозеф с явным раздражением зашвырнул маску кабана куда-то в угол. — Мы собрались здесь не для того, чтобы обмениваться любезностями!
— Да… конечно же, ваше величество, — склонила голову герцогиня, отступая к двери. — Оставляю вас с князем наедине.
Вид французского императора с влажной от пота лысиной, нахохлившегося и испуганного, явно намекал, что у него — а теперь, похоже, заодно и у меня — изрядные неприятности. Но я все равно еле сдерживал рвущийся наружу смех — настолько комичным и несуразным выглядел его величество. Не знаю, кто подсунул бедняге маску с пятачком, но она ему определенно шла.
Да и без нее Жозеф почти не утратил сходства с поросенком — маленьким и беззащитным, будто бы увидевшим уже занесенный над ним беспощадный нож мясника.
— Вот так встреча. — Я сложил руки на груди. — Я и подумать не мог, что ваше величество так любит маскарады.
Вместо ответа Жозеф сердито зыркнул на меня, приложил палец к губам и на цыпочках подскочил к двери. Не знаю, чего конкретно ему понадобилось дождаться, но заговорил он заметно позже, чем цокот каблуков герцогини растворился далеко в коридоре. Я же на всякий случай проверил саму спально — и не ошибся: охранных плетений всех рангов и мастей здесь оказалось едва ли не больше, чем в бальном зале.
— Оставьте ваши шутки, князь! — сварливо проговорил Жозеф, снова оборачиваясь ко мне. — Дело серьезное — и у меня нет уверенности, что нас не могут каким-то образом подслушать даже сейчас!
— У меня тоже… — Я еще раз оглядел всю комнату, начиная от двери. — Но это будет не так уж просто сделать.
— Отлично! — Жозеф развернулся на каблуках и зашагал в сторону окна. — Может, с моей стороны будет и глупостью признаться — но в нынешних обстоятельствах я могу полностью доверять лишь вам одному.
— Я польщен… хоть и не вполне понимаю, чему обязан таким расположением, — отозвался я. — Так или иначе — я весь внимание, ваше величество.
— В таком случае перейдем к делу. И в первую очередь я… я должен извиниться перед вами, князь. — Слова явно давались Жозефу не без труда, но он все-таки продолжил: — За то, что не могу в полной мере выполнить и свои обязательства, и даже то, что обещал лично вам или ее светлости герцогине. То, что Франция делает для народа Лотарингии и Эльзаса сейчас, — жалкие крохи, лишь капля в море. Уверен, кто-то даже называет все это издевательством с моей стороны.