– А откуда ты так хорошо знаешь наш язык? – поинтересовался Конан. Несмотря на всю тяжесть его положения, любопытство взяло верх.
– Это долгая история, – охотно сообщило существо, видимо, радуясь возможности поговорить, словно забыв, что только что заявляло, будто чрезвычайно торопится. – Я ведь живу здесь очень, очень давно; когда-то верхние ярусы пещер имели сообщение с поверхностью. Тогда я часто гулял по подлунному миру. Окрестные племена почитали меня и часто приносили мне вкусную пищу. От них я научился вашей речи. А потом… Земные силы внезапно встали на дыбы, словно те странные животные, которых вы, люди, зовете «конями», и выходы оказались завалены… Но я ничего не забываю, – хвастливо добавило существо. – Вот и ваша речь… Ты ведь понимаешь меня?
«Что-то по тебе не скажешь, что ты тысячу лет просидел в заключении», – подумал Конан. Он, конечно, был диким и необразованным варваром-киммерийцем, однако умел хорошо рассуждать – если бы это существо и выучило язык неведомого народа, что обитал тогда на поверхности, что-то слабо верилось, что эти племена были из числа хайборийцев, вдобавок за тысячу лет речь людей могла сильно измениться – об этом Конану говорил еще его отец. Северянин заподозрил неладное.
– Ну, я все же пойду, – вздохнуло существо. Было в этом вздохе что-то неуловимо лицемерное; Конан напрягся, его чутье варвара предупреждало об опасности.
Однако он не подал вида.
– Что ж, прощай, – с деланым унынием ответил он. – Видно, мне суждено провести мои последние часы в одиночестве…
Киммериец не видел поднесенных вплотную к лицу собственных пальцев, однако не сомневался, что существо отлично видит каждое его движение. И потому он как можно более выразительно опустил голову, всем видом своим стараясь выразить беспросветное отчаяние, – подражая в этом уличным шадизарским артистам, часто дававшим представления в заморанской столице.
Его уловка удалась лишь потому, что говорившее с ним существо не было человеком – любой другой, даже самый темный и недалекий рыночный стражник в Аренджуне, сразу бы раскусил неумелое притворство Конана. Однако пещерный собеседник северянина принял все это за чистую монету. Голова у Сладкого Мяса была опущена, глаза смотрели вниз… мышцы расслаблены… он не сможет отдернуться так же быстро, как в первый раз…