– Нам – туда, – бесстрастно сказал Аррадерс; жало на кончике его хвоста уже источало черный яд в преддверии боя.
– Да ведь там же и шагу ступить некуда, – буркнул киммериец.
– Нам – туда, – настойчиво повторил Аррадерс. – Нам – туда, и я пойду первым.
– А может, откроем решетку и подождем, пока они сами не разбегутся кто куда? – предложил Конан.
– Даже если бы тут и было где укрыться, нас бы это не спасло, – ответил спутник киммерийца. – Эти твари не носят черных ошейников. Они сотворены для охоты – за человеком и за теми, кто с ним. Как только решетка поднимется, они все разом кинутся на нас.
Конан поудобнее перехватил меч Гатадеса. Что ж, если иной дороги нет… Ему еще не приходилось охотиться на столь необычную дичь; жаль только, не удастся захватить с собой достойных трофеев!
– Не подвернись мне под жало, – тихо сказал Аррадерс, берясь за поперечный прут решетки.
Твари в зверинце замерли, жадно глядя на двух безумцев бесчисленными алчными глазами. Разинутые пасти источали слюну, лапы скребли пол в нетерпении. Две блестящие полосы металла в руках жертв нимало не смущали обитателей зверинца.
Решетка от первого же толчка сама пошла вверх, увлекаемая скрытым в стене противовесом. Конан и Аррадерс шагнули за порог – и в тот же миг настоящая волна тварей бросилась к ним; страшилища сбивали друг друга с ног, мяли и топтали упавших, изо всех сил стремясь первыми добраться до вожделенного живого мяса.
Хвост Аррадерса ударил с громким хлопком, точно пастуший хлыст. Вырвавшаяся вперед тварюга размером с волка на шести ногах и с тремя торчащими в разные стороны длинными острозубыми клювами не смогла уклониться и тотчас рухнула бездыханной под ноги набегающих свор; тушу ее тотчас же принялись рвать добрый десяток страшилищ помельче.
Только теперь Конан понял, каким страшным противником был Аррадерс; по правде говоря, теперь киммериец удивился бы – имей он время, – что справился с бывшим туранским сотником столь легко. Правая рука Аррадерса без устали рубила взятым у северянина мечом; левая ловко хватала бросавшихся на него тварей за глотку, страшные когти легко разрывали плоть, и в сторону отлетал еще один труп с разорванным горлом.
Конан старался не отставать. Однако этот бой оказался куда тяжелее любого другого, в каком довелось сражаться киммерийцу. Твари нападали со всех сторон: спереди, сбоку, сзади, снизу, сверху – отовсюду на северянина устремлялся сплошной водопад оскаленных морд и выставленных когтей.