демоница
потерла запястье с браслетом о бедро, и Арти почувствовала, как
камушки впиваются в кожу. «Освободишься потом».
— Ну,
проходите в дом, — пригласила Наталья Петровна,
здороваясь с Ярославом и Септимом.
— Дорогая, я тебе постелила в соседней
спальне, рядом с комнатой Агаты, — объяснила Наталья. — А
мужчины расположатся внизу. Комнат у нас немного,
но места всем хватит.
Артемия
быстро разложила вещи в своей спальне на втором этаже и, приняв
душ, спустилась в небольшую и очень уютную кухню, наполненную
теплым светом от вытяжки.
— Садись, милая, сто лет тебя не видела, —
прошамкала бабушка, жуя домашнее яблоко. — Вот и твое любимое
земляничное варенье приготовила, есть свежие блинчики. Покушай,
попей чайку и рассказывай.
Они сидели
втроем, женской компанией. Агата давно спала, а мужчины
остались на улице.
— Спасибо,
— Артемия улыбнулась. У нее было странное чувство, что она и не
уезжала отсюда, словно здесь был еще один ее дом. Где ждали
близкие, любимые люди, и где она всегда найдет поддержку. За чаем с
блинчиками потекла дружная беседа, и Арти даже не заметила, как
рассказала о наболевшем: о том, что у Яра и Септима не такие уж
приятные родственники. С каждым сказанным словом ей становилось все
легче и легче.
— От они, ети аристократы, — проворчала
бабушка. — К ним приехала порядочная девушка, так они ее
с грязью смешали. Ну их всех к лешему! А ты
не переживай, дочка, все наладится. Вот, к нам приехала,
молодец. Не зря ведь Женька пригласил, — обрадовалась
бабушка, допивая чай и надкусывая дольку лимона, выуженную
пальцами со дна.
— Верно! Бабушка плохого не скажет, — поддержала
мать Наталья. — Завтра с утра встанешь и пойдешь гулять,
накупаешься от души, снимешь стресс. С Агатой
повеселитесь, она так тебя ждала и… Женька тоже, — прошептала
женщина. — Приехал расстроенный, а все потому, что постеснялся.
Решил, тебе там в Австрии больше понравится, чем в деревне, —
Наталья подмигнула Артемии, поедая блинчик с вареньем. —
Или ты уже с женихом приехала? Ярослав или Септим
этот?
— Ярослав то еще парень хороший, мы его знаем,
а Септим этот, ух! Взглянет — и душа в пятки, прямо
не глаза, а рентген, — проворчала бабушка и начала
хозяйничать, убирая со стола.
Арти
помогла ей вымыть посуду, о намерениях Женьки она даже не
догадывалась.