Костя качал головой и тихо бурчал: «Ну да, обычные, только
скачут как гепарды».
Обрывистые звуки струн перетекли в мелодию. Узнал эту песню,
хотя никогда не слышал ее в акустическом звучании.
⁃ Сползает вниз… слеза… Плавно по стенкам сосу-у-уда… - негромко
запела Инга.
Да что за существо такое мне встретилось. Стреляет по чудовищам,
руководит сотней человек, кричит и ругается, будто безумная. И вот
гладит струны и поёт спокойным, нежным голосом.
И все-таки ее лицо определенно кажется знакомым…
⁃ Замер зрак! - Инга прикоснулась к припеву, и его со всех
сторон поддержали разнокалиберные голоса - как всегда в пьяной
компании, драматично-мелодичные и придурковато- вопящие, хрипящие и
писклявые - словом, все. Красноглазые с соседнего столика тоже
начали «помогать».
Да, я знал ее. Мы, впрочем, не были знакомы.
В моем
городе в настоящем две тысячи седьмом неформальная тусовка делилась
на три категории, границы между которыми оставались размытыми.
Первую составляли так называемые «говнари» - либо совсем ещё дети,
либо застрявшие в детстве двадцатилетние лбы, которые без всякого
смущения одевались в чёрно-розовое, красили ногти, усердно вгоняли
в руки лезвия и, в целом, делали все, чтобы соответствовать
стереотипному и, признаться, весьма комичному образу эмо, каким его
знали цивилы и гопники. Основу дресс-кода составляло всё, что
продается в подземных переходах – футболки с криво нарисованными
лицами музыкантов, гигантские кеды несуществующих скейтерских
брендов, ремни с заклепками.
Во
второй категории, к которой я относил себя (в самом деле, не
относить же себя к «говнарям»), состояли чуть более расслабленные
люди. Эти тоже делали странные прически, вставляли в уши странные
предметы, слушали странную музыку, но делали это как бы по приколу,
и больше всех иронизировали над первой категорией. Эти ребята
вполне ясно представляли, как выглядеть «на стиле» - но почему-то
не выглядели. Девушки искали растянутые кофты с капюшоном в мужских
отделах, парни выбирали узкие джинсы в женских.
А вот
третья категория не стремилась равняться на заморских ребят с
картинок. Они сами по себе были такими картинками. То ли поездки за
границу, то ли друзья из столицы, то ли обычная уличная магия
помогали им составлять мозаику брендовых шмоток. Они не шумели в
парках, не обливали друг друга дешевыми коктейлями на скамейках у
подъездов. На их вписках можно было снимать
клипы.