Когда шум стих, хранитель продолжил:
– Поскольку убежище не допустило бы присутствие на своей
территории убийцы, как мы уже могли убедиться на проникших сюда
оборотнях, то, следовательно, этот негодяй носит с собой защитный
амулет, который не позволяет убежищу с ним расправиться.
– И как будем его искать? – спросил кто-то из местных.
– Очень просто, всем нужно будет раздеться и дать обыскать свои
вещи, – сказал хранитель.
– Это нарушение наших прав! – неожиданно тонким голосом сказала
одна из молоденьких девочек.
– Когда всё закончится, подашь на нас жалобу, – не удержавшись,
ответил я ей.
– Кому? – серьёзно спросила девушка.
– Тому, кто наделил тебя правами, которые мы нарушили, кому же
ещё, – сказал я.
Девушка поняла, что я над ней издеваюсь, и замолчала.
– Но это же как-то не по-людски… – сказала Валентина
Александровна, – может быть, хоть по одному проверять будете? А то
людям неловко и стыдно, раздеваться друг перед другом.
– За это не волнуйся, – сказал хранитель, – мы разделим вас на
две волны. Сначала проверим всех мужчин, а женщины в это время
встану у дальней стены и отвернутся. А потом поменяетесь местами, и
будем проверять женщин. Проверять мужчин будем мы, а женщин Алиса.
Мы тоже отвернёмся. Если кто-то захочет ей помочь, то их она
проверит первыми, и дальше вы будете работать вместе. Это очень бы
ускорило процесс, но дело это добровольное, разумеется.
– А вас тоже будут проверять? – выкрикнула всё та же боевая
девчонка, которая хотела бороться за права. Так и хотелось подумать
на неё, что это именно она крот, раз пытается возражать. Но я себя
останавливал, понимая, что всё не так просто. Крот не должен лезть
на рожон, а постараться слиться по-тихому.
– Нас уже проверили, – сказал я, – здесь не хватает ещё двоих
охранников, они сейчас дежурят на входе. Мы с ними проверили друг
друга, так что можете быть спокойны.
– Ну, надо, так надо! – сказал плешивый пожилой мужичок и
спустил штаны.
– Стоп! – резко сказал я, – мы же сказали, как это всё будет
происходить! Женщины отходят к стене и отворачиваются, только потом
вы раздеваетесь!
– А мне скрывать нечего! – уперев руки в бока, сказал
мужичок.
– Если тебе нечего скрывать, это вовсе не значит, что мы хотим
на это смотреть, – осуждающей сказала Валентина Александровна, и,
слегка склонив голову, скользнула по мужичку взглядом, – хотя да,
ты прав, скрывать тебе действительно особо нечего!