– Ты вообще спишь? – спросил я у неё.
– А то как же! – улыбнулась она, – я только пришла, прямо перед
вами.
– Врёт, – просто сказала Алиса, – я уже чувствую запах жареных
яиц.
– Да это же быстрое дело, – махнула на неё рукой Валентина
Александровна, – полминутки и готово. А яйца для вас специально
пожарила. Знала, что вы не лежебоки и придёте рано завтракать.
– Мне кажется, или ты тратишь на нас самые ценные продукты? –
спросил я.
– Воздаваться должно по трудам! – тоном, не терпящим возражений,
сказала Валентина Александровна.
– Я не против! Что ты начинаешь? – пихнула меня локтем Алиса, –
не хочешь, не ешь, а я так с удовольствием.
– Я тоже с удовольствием, – улыбнулся я, – Валентина, спасибо,
что вчера помогла с досмотром. Ты же всё-таки здесь авторитет, люди
тебя слушаются. Если бы ты не взяла ситуацию в свои руки, многие
могли бы заартачиться, не желая Алисе подчиняться…
– Я бы им заартачилась! – сказала Алиса.
– У нас нет задачи устроить диктатуру, так что, если получилось
всё сделать в доброжелательном ключе, оно и хорошо! – сказал я.
– Да, вчерашний случай многих добил, – вздохнула Валентина
Александровна, – люди очень расстроены. Теперь все подозревают
всех!
– Парадоксы сознания, – сказал я, – когда крот был, никто никого
не подозревал. Когда крота не стало, все стали подозревать
всех.
– Ваша девочка всё спит? – спросила Валентина Александровна,
выставляя перед нами тарелки с яичницей.
– Да, – вздохнул я, – и пока что непонятно, как её пробудить. Да
сейчас и не до этого. Тут бы оборону удержать!
– Хранитель сказал, что ты переживаешь, что не убил Водяного,
когда была такая возможность? – спросила Валентина
Александровна.
– Да, очень! – вздохнул я.
– Не переживай об этом, – строго сказала повариха, – нельзя
жалеть, что не убил кого-то! Да, убивать приходится, таков уж этот
мир. Но если не убил, то не жалей. Кто знает, возможно, этот
человек ещё сыграет свою роль в твоей жизни. Мы не знаем будущего,
не знаем, как всё обернётся в дальнейшем.
– Он сыграет роль, – усмехнулся я, – будь уверена, сыграет и не
маленькую. Только вот я предпочёл бы без этого обойтись. Валентина,
извини, но это идеализм. То, что я его не убил, может стоить жизни
всем вам. Вот такая его роль в нашей жизни очень вероятна. Ни во
что другое я не верю.
– Я не об этом, – махнула рукой Валентина Александровна, –
плевать на Водяного. Дело в тебе! Не жалей, что не убил. Такие
мысли разрушают. Надо будет, убьёшь. Но не жалей!