Странно ли, что я осталась в доме
сегодня вечером? Они умерли сегодня утром в комнате прямо по
коридору. Патологоанатом оценил время смерти около двух часов ночи.
Я проснулась только в шесть. Мой разум мечется между желанием
отпустить ситуацию и осознанием, как всё произошло. Мира приходит
каждый день. Если бы я их не нашла, это сделала бы она.
Почему они не подождали, пока я
вернусь в школу на следующей неделе? Они вообще помнили, что я была
в доме?
Откидываю голову на стену и кладу руки
на согнутые колени. Закрываю горящие глаза.
Они не оставили мне записки. Оделись. Выгнали собаку.
Запланировали, чтобы Мира пришла этим утром поздно, а не рано. Не
написали записку.
Закрытая дверь маячит передо мной. Открываю глаза, глядя через
дверь своей спальни на длинный коридор и их комнату в другом
конце.
Дом такой же. Ничего не
изменилось.
Но в этот момент я слышу слабое
жужжание. Моргаю, пытаясь понять, что это такое.
Я думала, что выключила телефон.
Репортёры знают, что можно отправлять запросы на комментарии через
представителей моих родителей, но это, похоже, не помешало им найти
мой личный номер.
Тянусь к телефону на столе, но когда
беру его в руки, вижу, что он всё ещё выключен. Жужжание
продолжается, и моё сердце замирает. Это мой личный телефон. Тот,
что лежит в столе. Этот номер был только у моих родителей и Миры.
Это был телефон, по которому они могли связаться со мной, если
что-то срочное, потому что знали, что я часто выключаю второй
телефон. Но они никогда не использовали его, поэтому я больше не
носила его с собой.
Встаю на колени, достаю старый айфон
из ящика и сажусь на пол, глядя на экран. Камчатка. Я никого не
знаю с Камчатки. Однако на этот телефон никогда не звонят даже
спамеры.
Это мог быть репортёр, который как-то
нашёл его, но этот номер не зарегистрирован на моё имя, поэтому я
засомневалась.
Отвечаю на звонок:
— Добрый день! Алиса? — голос мужчины
глубокий, но с ноткой удивления, как будто он не ожидал, что я
отвечу. Или он нервничает.
— Это Макс Соколов, — говорит
он.
Макс Соколов...
— Твой дядя Макс Соколов.
— Я брат твоего отца, — заканчивает
он. — Сводный брат, если быть точным.
Я и совсем забыла. Макса Соколова
редко упоминали в этом доме. Я никогда не задумывалась о том, что у
меня есть родственники. Моя мать выросла в приёмной семье и никогда
не знала своего отца и не имела братьев и сестёр. У моего отца был
только младший сводный брат, которого я никогда не встречала.
Родители моего отца умерли, поэтому у меня не было бабушки и
дедушки.