Таким образом, Алтынай разговаривает сама с собой ещё какое-то
время, старательно записывая всё сама вслед за собой. А я дублирую
это же по-своему, не перебивая её и не вмешиваясь.
Потому что прекрасно понимаю, что «поток сознания»
аналитика-разработчика мероприятий в момент, когда его осенило,
перебивать ни в коем случае нельзя. Пока тот не иссякнет сам.
Так мы общаемся ещё какое-то время, причём беседа поглощает нас
обоих полностью.
А потом полуприкрытый полог юрты вдруг распахивается и в юрту
вваливается едва стоящий на ногах Еркен.
Поначалу, глянув, как он шатается, думаю, что что-то случилось,
но уже буквально через секунду вижу, что он просто мертвецки
пьян.
_________
Дочь хана весь вечер не выходит из юрты, обсуждая с лысым
азара что-то важное. И наверняка касающееся всего коша или даже
всех туркан: она ни за кумысом не посылала, ни чай не грела, ни
вообще каких-то канонов гостеприимства в это раз не
соблюдала.
Ханскому стойбищу не нужно объяснять, чем занят хан. Или его
ближайшие родственники, если они целый вечер разговаривают, что-то
пишут щепками на земляной части пола юрты и перестают ходить за
кумысом и чаем. Если они не режут барана, не просят готовой сорпы у
соседей и вообще забывают о еде и питье.
Судя по умным и деликатным решениям и поступкам дочери хана
за последнее время, она гораздо больше готова заменить своего отца,
чем показывала раньше. И, видимо, опять почувствовала что-то,
срочно требующее её внимания.
Иначе никак не объяснить их напряжённый разговор,
сопровождающийся подсчётами, спорами и письменами, которыми они
укрывают землю, стирая и что-то нанося заново.
С азара, который оказался воистину гостем, посланным
Всевышним.
То, что он для девочки сделает всё, уже видят все (кроме,
похоже, него самого). Хотя и потихоньку над этим посмеиваются: из
сетей, раскидываемых девушкой-дулат, ещё никто никогда не уходил… А
зверь на то и зверь, чтоб ловчих сетей не замечать вообще…
Неожиданно из своей юрты вываливается пьяный Еркен. Мутным
взглядом смотрит по сторонам и, взмахнув зажатой в руке камчой,
направляется в ханскую юрту.
Этого никто не ожидает настолько, что перехватить его просто
не успевают. От южных юрт к ханской уже бегут вернувшиеся с рыбалки
парни, когда из ханской юрты выходит лысый азара, несущий едва
трепыхающегося Еркена на плече как бревно. Сам Еркен при этом уже
перевит своей же камчой, затянутой сзади на какой-то хитрый узел,
не позволяющий шевелить руками.