Молчит. Слышу топот шагов и хлопанье двери.
- У меня завтра командировка, - переходит сразу к сути. Ни тебе приветствия, ни “я тоже соскучился”. Никогда от него не дождешься нежностей и ласки. - Хочешь, полетели вместе.
Конечно, хочу!
- Если кроме тебя там будет море, солнце и пляж, то я согласна, - мурлычу в трубку. - Шучу! С тобой я и на тундру соглашусь!
- Так поехали. Билеты тебе не нужны, у меня чартер, - по голосу не могу понять, рад он или нет
- Сейчас узнаю на работе и перезвоню.
Я уже представляю, как мы сидим вдвоем в просторном салоне большого самолета. Стюард приносит нам шампанское и клубнику. Мы с Владом утопаем в креслах и целуемся. Он подает сигнал, чтобы нас не тревожили, и я начинаю медленно расстегивать пуговицы на его рубашке. На высоте в несколько тысяч метров нам позволено все. Здесь нас никто не найдет и не увидит.
***
- Павел Ефимович! - щебечу в трубку, включив все свое обаяние.
- Не пущу! - басит в ответ.
- Ну почему сразу “не пущу”? Вы же не знаете, зачем я звоню! - Вот жеж старый козел. Экстрасенс в потертых штанишках.
Если бы хоть кто-то знал, как мне надоело унижаться перед этим похотливым режиссером, давал бы мне по миллиону в месяц за моральные мучения.
Кто-то - это Влад, конечно же. Но его я пока в свои рабочие проблемы не посвящаю.
- Носова, ты звонишь всегда только по двум причинам: дать тебе новую роль или в очередной раз отпустить. А работать кто за тебя будет? И роли у нас просто так не раздаются. Их еще заслужить нужно.
Понеслась… теперь будет отчитывать меня за все промахи.
- Вот назначу я тебя туда, куда ты просишься. А ты мне на другой день также позвонишь и будешь ныть - отпустите, да выпустите.
Единственный шанс побыть вдвоем с Владом, нормально отдохнуть, без призрака его жены и без работы, летит непонятно куда.
- Есть у тебя дела поважнее, найди себе замену. Мне вместо тебя ставить некого, сама знаешь.
- Так кого же я найду?
- Света-конфета, - начальник ржет, довольный своей шуткой, - надо кому? Тебе. Так что шевелить лапками тоже будешь ты. А если не можешь найти, - его голос становится более суровым, - увольняйся! Надоело с тобой нянчиться.
Как будто если я уволюсь, кому-то легче будет.
- Ну Павел Ефимович… - канючу в трубку. Самой противно от своих слов, но делать нечего.
- Мадемуазель Носовская, были бы вы ко мне более благосклонны, не пришлось бы сейчас клянчить лишний выходной.