На протяжении всего огромного периода от Петра I до середины XIX века перемены в мире «торговых людей» происходят очень медленно. Выходцы из купеческой среды, по-хорошему консервативной ее толщи, в действиях своих руководствовались не только профессиональной тягой к барышу, но и религиозным чувством. Оно оставалось, оно было тогда живым и сильным. Оно сохранило щедрую благотворительность в качестве неотъемлемой части жизни для многих сотен или даже тысяч русских «торговых людей». Жертвовать на храм, на сиротский приют, на богадельню было естественно. Как и при царе Алексее Михайловиче или, скажем, Федоре Ивановиче. Вот причина, по которой, может быть, благотворительность того периода не столь понятна современному человеку. Наш социум оскудел христианским милосердием, религиозное чувство возрождается в нем очень медленно. Поэтому великие меценаты конца XIX столетия, жертвовавшие целые состояния на художественные галереи, на театры и балет, ясны и угодны интеллектуалу, пытающемуся разобраться в русской старине, а вот купцы, жившие за сто или сто пятьдесят лет до того и скромно несшие свою копеечку батюшке на колокола или на «ризы», выглядят ныне будто почерневшие иконы: лики на них трудно разобрать, смысл их трудно осознать до конца…
Современный историк и тем более просто хорошо образованный гуманитарий нашего времени знают о благотворителях той эпохи не столь уж много. Времена трех последних русских царей великолепно освещены в разного рода дневниках, воспоминаниях, записках. Среди прочего высвечена и жизнь коммерсантов. А для XVIII века основной источник по купеческому быту – не мемуары, а документ. Даже пресса в России проходит младенческий этап роста. Так что газета или журнал в правление Анны Ивановны, Екатерины II или, скажем, Александра I очень небогаты по части информации, связанной с судьбами нашего купечества. В результате огромное количество актов благотворительности осталось на веки вечные анонимными. Даже судьбы наших коммерсантов в целом, а не только их пожертвования на храм, на вспомошествование больным, убогим, сиротам и т. п. весьма сложно реконструировать. Тем более в подавляющем большинстве случаев трудно понять психологические мотивы благотворительной деятельности – живых красок мало…
Зато общий ее смысл совершенно прозрачен. Жертвовали «ради Христа». Иными словами, «ради страха Божия» и во имя любви к Спасителю.