Но для тех, кто помнит, что «удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши», пожертвования имеют совершенно другой смысл. Им награды на небесах достаточно. А порой достаточно одного лишь осознанного действия во имя любви к Христу и ближнему своему. Благотворитель, приближающийся к христианскому идеалу, «…радуется, раздавая, не скупится… дает без ворчливости, без брани и печали, участливо»[4], – как пишет святитель Климент Александрийский. И еще того лучше, если он, не ожидая просьбы, сам отыскивает того, кто достоин благодеяния. Ради того, чтобы рассказать о подобных людях – об истинных благотворителях, – и создавалась эта книга.
На Руси и в России они были всегда. И их всегда было много.
Благотворительностью что в Московском царстве, что в Российской империи занимались все слои общества. Богатый и бедный, дворянин и крестьянин. Каждый нес посильный вклад в храм, богадельню, больницу. Кто-то жертвовал тысячи, миллионы, отдавал поместья, ставил церкви, заказывал для храмов колокола и драгоценную утварь. А кому-то даже не снились подобные богатства; что ж, тогда он отдавал Церкви те самые две лепты, которые больше всех остальных вкладов. Одни помогали сирым и убогим, другие строили церкви, третьи помогали выжить творцам прекрасного: художникам, музыкантам, писателям. Тот, кто стяжал многие богатства, и жертвовал больше – не только для того, чтобы оправдаться перед Богом, но и потому, что возможности его становились на порядок более значительными. Благотворительность была огромна, необъятна и пестра, как сама жизнь. Она пронизывала повседневность и являлась таким же непременным атрибутом русской культуры, как, например, письменность или, скажем, наличие законов. Совершать благие дела во имя Христово вплоть до очень позднего времени было естественной надобностью. Такой же, как дышать воздухом или вкушать пищу. Подобное положение вещей знал еще XIX век, хотя к тому времени русская жизнь далеко отошла от устоев допетровской Руси и вера начала умаляться…
Купеческая благотворительность не была каким-то особым явлением или исключением из общего житейского правила. Купцы в этом отношении вели себя точно так же, как и любые их современники. В разное время христианские идеалы играли в купеческой среде то более, то менее значительную роль, но до самой революционной грозы, до слома Империи, они сохраняли могучее влияние на умы и души.