Шрам оказался весьма изобретательным в сексуальных играх. Я еще в академии приобрела некий опыт и жениху досталась далеко не девственницей, что, впрочем, нисколько Стейна не огорчало. Он только посмеивался, что если бы у меня до него никого не было, то он бы точно опозорился, не зная, что делать с моей девственностью. Но ни Стейн, ни те, кто был до него, не обладали таким воображением, как Шрам. Однажды, шла уже вторая неделя полета, близился конец моего первого эксперимента на борту пиратского корабля, и я ходила довольная как слон, я не выдержала и спросила у буканьера, откуда все это появляется в его голове? А перед этим пират довел меня до полного изнеможения на… спортивном тренажере, превращенном в подобие короткой кушетки!
Ответ Шрама ошеломил:
— Я чувствую тебя. Чувствую, что тебе нравится, а что нет. Что возбуждает больше, а что оставляет равнодушной или вообще вызывает негативную реакцию. А места и роли… Ты сама, наверное, не замечаешь, как иногда смотришь на тот или иной предмет мебели, а в глазах у тебя появляется мечтательное выражение. Ты очень темпераментна. И когда я заметил это впервые, то предположил, что тебе было бы интересно заняться там сексом. Осторожно попробовал и понял, что прав.
Я захлопала глазами, открывая рот, как выброшенная на берег рыба. Это что же, выходит, что это не Шрам развратник, каких поискать, а я? Никогда не считала себя монашкой или ханжой, но… Вспомнилось, как буканьер пару дней назад вечером подловил меня на выходе из душа, прижал к стенке и вот так, стоя, языком довел до такого оргазма, что мне потом было все равно, в какую позу он меня скрутит, чтобы получить разрядку самому. Если верить утверждениям Шрама, об этом мечтала я?! Но мне как-то никогда и в голову не приходило, что так можно. Что мужчина может опуститься передо мной на колени. И не сочтет это за унижение…
Впрочем, если забыть об этой бесстыдной откровенности пирата, то мы с ним очень даже здорово ужились. Я могла заниматься любимым делом, не отвлекаясь на домашние заботы и походы в лабораторию и обратно. Еду готовил автомат. Одежду чистила тоже техника. Это мог бы вполне быть рай для меня. Если бы не парочка «но».
Меня мучила совесть. Это было тем самым первым «но», существенно отравлявшим мне жизнь на корабле Шрама. Мне казалось, что я слишком хорошо устроилась, в то время как остальные погибли. И, вероятно, мучительной смертью. Все чаще и чаще мне снились ночами лица Стейна, Милли и остальных. И я уже начинала подумывать о том, чтобы попросить себе успокоительное. Но не просила. Потому что Шрам ходил мрачный и неразговорчивый. Мы почти прибыли на место, и что-то пирату не нравилось. Что-то было не так.