— Какие пятьдесят часов? — Я аж воздухом захлебнулась от возмущения. — Я не врач! Ты молись вообще, чтоб…
Шрам внезапным змеиным движением выбросил вперед руку и схватил меня за запястье:
— Ол-ля, — в моем имени нет шипящих звуков, но Шрам как-то смог его прошипеть, причем угрожающе, — Майлеорн — хороший штурман и отличный исполнитель. Но для того чтобы стать капитаном, ему не хватает двух вещей: опыта и решимости брать на себя ответственность. Мне плевать на свою жизнь! Но я клялся, что сделаю все возможное и невозможное, чтобы спасти шкуры доверившихся мне модификантов. Если меня не станет, Майлеорн угробит и корабль, и экипаж, я знаю это точно. Так что если есть желание жить и дальше, сделай все, чтобы я встал на ноги через пятьдесят часов!..
В эту вспышку, видимо, Шрам вложил все имеющиеся у него силы. И едва пират выдохнул последний звук, как выпустил мою руку и бессильно откинулся, закрыв глаза, на скомканную подушку.
Меня тоже оставили последние силы, и я потрясенно шлепнулась на краешек кровати рядом с ним, глядя прямо перед собой пустым взглядом. Мне стало страшно до одури. Я боялась, что у меня не получится поставить Шраму правильный диагноз, а если даже и поставлю, то лечить будет нечем. А еще трясло от одной мысли, что Шрам все-таки умрет, а я окажусь в руках карьериста, думающего только о себе. От страха даже дышать нормально не получалось и сердце работало с перебоями. Но потом я спохватилась. Рано еще хоронить Шрама, он еще жив! Надавала себе мысленных оплеух. Вскочила, бросилась к столу и записала код доступа в галанет, пока информация не выветрилась из головы. Жалеть себя буду потом. Если ничего не получится. А пока нужно работать.
Бабушка в моем далеком детстве, пытаясь научить меня вышивать, приговаривала: «Глаза боятся, а руки делают». Мне вспомнилась эта присказка, когда я, следуя найденным в галанете нормам и инструкциям, разбирала кровь Шрама на составляющие. В целом, все оказалось не настолько и ужасно. Базовые навыки у меня были, в лаборатории мне тоже часто приходилось работать с кровью. Выяснилось, что исходя из моих навыков и прочитанного в галанете, не так уж и сложно разложить кровь на составляющие и вывести формулу. Сложности начались потом.
К десяти утра буквы перед глазами уже танцевали какой-то древний языческий танец. Голова раскалывалась. Глаза словно кто-то намазал перцем. Но хуже всего было то, что у Шрама снова поползла вверх температура. Он снова был горячим, как печка и метался по кровати, будто кого-то пытался догнать. Или поймать. А я не была уверена в том диагнозе, который поставила ему на основании картины анализа крови. На всякий случай я еще взяла у буканьера слюну и посеяла ее в питательную среду. Если вдруг получится выделить возбудителя, я точно буду знать, чем пирата лечить. Но было одно «но»: микроорганизмам требовалось время, чтобы вырасти и размножиться. Чтобы я смогла рассмотреть, что за гадость подхватил в лаборатории Шрам и попробовать непосредственно на микроорганизмах лекарства. А пока у меня нет иного выхода, кроме как вколоть буканьеру вторую дозу антибиотика, и уповать на то, что температура спадет.