— А как же ты тогда лечила меня? — удивленно перебил меня Шрам.
На этот раз я молчала дольше перед тем, как признаться:
— Сделала из антител собственной крови сыворотку и ввела ее тебе.
Если бы я из положения лежа ударила пирата кулаком в глаз, наверное, он бы и то удивился меньше.
Не дожидаясь, пока Шрам переварит услышанное, я соскользнула с кровати. Усталое тело мгновенно протестующе отозвалось ломящей болью, требуя, чтобы я вернула его назад, в постель. Но я только со свистом втянула воздух сквозь зубы, пережидая неприятные ощущения. А потом, когда боль слегка утихла, направилась в санблок. Объяснять Шраму, что сыворотки и вытяжки любых направлений — это почти единственное, что я знаю и умею по медицинской части, не хотелось.
— Что не так? — ударилось в спину хриплое и встревоженное от Шрама. — Чего ты так боишься, что удираешь от меня с желанием спрятаться?
Вот же… Шрам! Еще толком не очухался от заразы, а уже проявляет чудеса наблюдательности! Я замерла на мгновение у входа в санблок, чуть повернув голову в сторону кровати. Испугалась того, что мне не хватит сил на все, что следовало сделать. Но Шраму сказала другое:
— Оглянись. В каюте бардак, а я не помню, когда и как его сотворила. — И пусть понимает как хочет.
Вот только я как-то вообще не ожидала, что Шрам тяжело вздохнет:
— Прости. Тяжело тебе пришлось. Но я верну тебе долг. Дай только на ноги подняться и разобраться с насущными проблемами. Клянусь.
В ответ я все-таки трусливо сбежала в санблок и закрыла за собой дверь. Просто не знала, что на такое можно ответить. И боялась, что не удержусь и начну просить, чтобы Шрам меня отпустил. А что-то внутри меня предостерегало от такого поступка.
Памятуя о необходимости экономить воду, душ я принимала волновой. И только избавившись от пота и неприятного запаха, на минутку включила ледяную воду, чтобы взбодриться. Такой же холодной водой поплескала себе в лицо, прогоняя остатки сонливости и усталости. А потом обругала себя тупицей за то, что пошла принимать душ и не взяла с собой чистое белье и одежду. Пришлось выходить как есть. Впрочем, моя нагота не заинтересовала Шрама. Буканьер, кажется, вообще задремал, давая мне возможность спокойно одеться и навести хотя бы минимальный порядок в каюте.
Уничтожив все следы кошмарной ночи, я с некоторым сожалением растолкала дремавшего Шрама, чтобы сменить постельное белье. Буканьер же, посмотрев на это дело, потребовал отвести его в душ. Несмотря на то что от жуткой слабости он практически висел на мне. И сколько бы я ни возмущалась по этому поводу, в конце концов, мне пришлось уступить. За это ослиное упрямство я с наслаждением набрала у Шрама два полных резервуара крови. Вообще-то, для анализа хватило бы и половины одного. Но у меня на краю сознания вертелась одна идея. И я поспешила воспользоваться беспомощностью пирата.