4. Глава 4
Амина
Руки подрагивают, когда я пытаюсь справиться с застежками. Нервный смех срывается с губ. Думала ли я еще месяц назад, что буду в чужом городе совершенно одна, с посторонним мне мужчиной, жить в его квартире? Кто бы мне сказал, в жизни не поверила!
А вот ведь как бывает…
Несколько минут опустив голову стою под теплым душем. Я уже несколько дней не мылась и сейчас хочется насладиться этими минутами. Позволяю себе отпустить эмоции и даю волю слезам. Горьким, удушающим. Обхватываю себя руками, трясясь как лист на ветру. Мне все это время было очень страшно. Но я держалась. Всевышний свидетель, каких сил мне это стоило.
Поднимаю голову вверх, смывая слезы. Мне приятно. Зажмуриваю глаза, размеренными движениями втираю гель в кожу. Делаю глубокий вдох, наполняя легкие приятным ароматом.
Вытираюсь насухо пушистым мягким полотенцем и смотрю, что же мне дал Илья из одежды.
Спортивные штаны, футболка, и даже боксеры свои не пожадничал.
Прикрываю глаза, краска бьет по щекам. Мужских трусов я в своей жизни еще не носила. Но и без белья я ходить не могу. Все слишком велико, футболка доходит до колен, а штаны приходится подвернуть раза в три.
Свою одежду отправляю в стирку.
Долго не решаюсь выйти из ванной без хиджаба. Он чужой мужчина и видеть меня не должен. Беру еще одно полотенце и оборачиваю волосы. Хоть что-то.
Илья сидит за столом, к еде не прикасался, ждет меня.
— С легким паром. Прошу к столу, — кивает на соседний стул.
— Спасибо.
Присаживаюсь, искоса наблюдаю, как Илья изучающе на меня смотрит.
Сглатываю напряженно. Такие гляделки в моих краях запрещены.
— Не смотри на меня так, — кидаю на него осуждающий взгляд.
— Как? — искренне удивляется.
— Пристально, — упрямо поджимаю губы.
— Ты красивая, — говорит так просто, словно между прочим.
Прикрываю глаза. Амина, приди в себя, ты все равно долго тут не пробудешь. Поднимаю ладонь вверх, не позволяя ему говорить что-то еще.
— Извини, — усмехается, но виноватым он не выглядит.
Главное, держаться от него подальше. Не позволять ему переходить установленных мною границ. В первую очередь пострадаю я. С опасением слежу за каждым его движением, за каждым взмахом руки. Дергаюсь, услышав тихий, наполненный ехидством голос:
— Позволь мне поухаживать за тобой?
Не дожидаясь разрешения, наполняет мою тарелку салатом, картошкой, тушеной форелью. Пахнет умопомрачительно. И мой урчащий живот тому подтверждение.