— Я пережила, переболела. И готова к новым отношениям, — тихо шепчет.
— А я нет. Заметь, я не названиваю тебе, не спрашиваю, как и с кем ты проводишь свой досуг. Ты свободна, как и я.
— А ты всегда такой жестокий? — хмурится. — Не мог подобрать слов, чтобы как-то помягче?
Закатываю глаза. Да не могу и не хочу я мягче! Говорю, как есть.
Она не та, ради которой я захочу что-то менять в своей жизни. При виде нее кульбита в груди нет.
Не та…
Да, с ней круто трахаться. Но на этом все. За эти полгода Марина действительно подзадержалась из всех, кто у меня был.
— Марин, ты знаешь, я всегда говорю без прикрас, напрямую. Тебе самой нужен лживый сироп в уши?
— Нет, — обреченно качает головой. — Но, может, ты подумаешь…? — с надеждой заглядывает в глаза.
Ну и что мне ей сказать? Как бы ты хорошо не кувыркалась и не отсасывала мне, желание жениться на тебе у меня не появится. Что у баб в голове вообще? Неужели думают, что мужики такие поплывшие идиоты?
Я кайфую от секса и от всего, что с ним связано. В то же время я понимаю, что на этом семью не построишь. И одного кайфа в сексе мне недостаточно.
Я не сопливый пацан, теряющий рассудок от вагины. Мне с Мариной хорошо в сексе, но так же хорошо было и до нее, и будет после.
— Мне пора, — чмокаю в лоб. — Созвонимся.
Как ошпаренный выбегаю из квартиры, захлопнув дверь. Пора заканчивать эту канитель, чувствую, ее мозгоебства только на старте. А этого я не люблю. Все эти бабские истерики, от них мороз по коже.
Забегаю в отдел и обалдеваю от увиденной картины. Все в кровище: стены, пол заляпан.
На полу повсюду бланки валяются, порванные листы, разбросаны ручки и карандаши…
Это что еще за замес, да без меня?
— Стас! — рявкаю. — Это что за канитель? Что за резня накануне первого сентября?
— Буйные попались, наших порезали немного. Сейчас Леха в травму уехал, руку зашивать, — мои брови летят вверх. Ниче се!
— Сколько их?
— Двое. Они в отрубе. Но Леха на школе стоять, наверное, не сможет, — подмечает.
— Дело ясное, что дело темное. Решим. Пригласи уборщицу.
— Уже.
Закончив с бумагами, откидываю ручку на стол и отъезжаю в кресле от рабочего стола. Нервно наклоняю голову из стороны в сторону, разминая шею. Зажмуриваюсь, на часах уже четыре утра. Сегодня линейки на школах. Суматошный день.
Не проходит и полминуты, как раздается громкий стук в дверь кабинета.