Сапрыкин не помнил, как он здесь очутился, но это его мало колыхало. Он просто шел по меже, отдыхая душой и телом. Ему было так хорошо, как бывает на страницах до дыр зачитанного любимого романа. Хотелось плакать, но он не мог выдавить ни слезинки.
Внезапно он увидел белобрысого мальчугана, сидевшего впереди прямо на дороге.
Подойдя поближе, он рассмотрел то, над чем склонялся мальчуган.
– Сыграем? – Пацан поднял веснушчатое лицо.
Сапрыкин удивился еще больше.
Потом, ни слова не говоря, сел напротив.
Настольный футбол казался хрупкой нелепой игрушкой. Сапрыкин пальцем-сосиской оттянул своего игрока и отпустил пластмассовую фигурку. Пружина под ним разогнулась, и раскрашенный мячик полетел куда-то в угол площадки.
Пацан выстрелил своим игроком и забил.
– Один ноль, – сказал он и передвинул на табло колесико.
Стало еще печальнее. Ко всему очень хотелось выпить.
– Бей, – кивнул ему пацан, двигая туда-сюда своим пластмассовым вратарем.
Сапрыкин посмотрел на игрушечного голкипера, который раскинул руки, будто собирался кого-то обнять, и снова оттянул игрока. Пружинка лопнула, и игрок с металлическим стуком хлопнулся оземь.
Сердце Сапрыкина неприятно екнуло.
Мальчик внимательно посмотрел на него.
Сапрыкин с надвигающимся ужасом глядел в светло-серые глаза мальчика, в один божий миг все постигая. Он был не готов к этому, и руки его дрожали.
– Ты проиграл, – тихо произнес пацан, отводя взгляд.
Сапрыкин хотел что-нибудь сказать, хотя бы одно слово, но тут из-за его спины вышла жена.
– А я что тебе говорила, – грустно сказала она. – Горе ты мое, горюшко. Давай-ка домой.
Он встал на ноги и пошел за ней.
Начался дождь.
Санька и Колька – космонавты. Полчаса назад они высадились на незнакомой планете. Идти нелегко, каждый шаг дается с трудом. Хочется пить и материться.
– Можно я поматерюсь? – говорит Санька.
Колька важно кивает.
– Давай.
Санька скороговоркой выдает тираду нецензурных слов. В том же порядке, что и всегда, но от этого их незримая сила, от которой становится щекотно в животе, не ослабевает.
– Теперь ты, – говорит он Кольке.
Вместо этого тот молча достает из кармана мятый тюбик. Отвинчивает пластмассовый колпачок и подносит к губам. Давит пальцами – рот наполняется сладким киселем.
– Кайф, – говорит Колька, глотая.
– Оставь немного, – просит Санька, состроив жалобную гримасу.