- Екатерина Сергеевна, мы вернем, - закивал головой прораб. – Все вернем, поменяем на М500, прям сегодня и займусь!
- Нет, дорогой Валишер, вы уже ничем на этой стройке не займетесь. Во-первых, вы уволены, во-вторых, я сама напишу на вас заявление в полицию. А доказательств у меня предостаточно! Хочу вас огорчить, Дмитрий Слепнов из Стройгаранта оказался не таким меркантильным, как вы. Это он раскрыл всю вашу аферу!
- Екатерина Сергеевна, каска! – со спины раздался голос помощника. – Екатерина Сергеевна, на стройке без каски нельзя! – вопил он, торопливо приближаясь и размахивая оранжевым атрибутом безопасности.
- Артем, - взяла у помощника каску и ткнула ею в бывшего прораба. – Проследи, чтобы Валишер Карим ушел со стройки, ничего не прихватив! А вам, неуважаемый, - снова обратилась к проштрафившемуся прорабу, - очень рекомендую искать хорошего адвоката!
Развернулась и двинулась в обратном направлении. Основной корпус будущей школы уже практически возвели, но по проекту на территории предполагается еще два вспомогательных здания, в будущем здесь будет дом детского творчества и бассейн. Основной корпус четырехэтажный, и сейчас как раз заканчивали выкладывать последний этаж. Из-за низкокачественных материалов придется инициировать проверку, чтобы удостовериться, что вся эта конструкция не рухнет в один, далеко не прекрасный, момент. Господи, - тщательно обходя строительный мусор, взмолилась я. – Только бы не пришлось все это разбирать и строить заново! Тогда в сроки мы точно не уложимся, и губернатор меня со свету сживет, у него и так на меня зуб имеется.
- В сторону! – раздался истошный крик откуда-то сверху.
Задрала голову и еще успела заметить летящий сверху строительный блок.
Нет, Артем, каска тут бы не помогла, - последняя мысль пронеслась в голове, прежде чем на нее упал гипсовый восьмикилограммовый булыжник…
Как ни странно, болела не голова. Жутко саднила спина и то, что пониже. Лежала я на животе. Стоило только шевельнуться, кожа на спине будто лопнула, обжигая нестерпимой болью. Изо рта невольно вырвался стон. Тонкий, сиплый голос никак не мог принадлежать мне. Удивление вызывали еще и руки. С трудом моргнув отекшими веками, попыталась рассмотреть собственные конечности и не узнала их. Тонкие ручки-веточки могли принадлежать какому-нибудь ребенку, но никак не взрослой пятидесятилетней женщине.