От выпитого спина стала болеть чуть меньше, одновременно с тем потянуло в сон. Не стала этому сопротивляться, в тайной надежде, что когда проснусь, увижу над собой белый потолок и яркие лампы, а также услышу характерный писк аппаратов, поддерживающий жизнедеятельность моей бренной тушки.
- Уже даже не кровит! – одновременно со словами меня снова пнули по ребрам, но уже слегка, будто нехотя. – Вставай, лентяйка, а то снова высеку! И с мордой своей что-нибудь сделай, чтобы шейш Рамшир не испугался. Вставай, кому говорю!
Мужчина наклонился и дернул меня за руку. От резкого движения спину снова полоснуло огнем.
- Ааай! – не сдержала крика.
- Ты погляди, какие мы нежные стали! – паясничал мужчина. – Я на тебя два степра перевел, так что поднимайся и живо в дом! Долго ждать не стану, сразу предупреждаю!
- Русан, охолони! – с облегчением услышала знакомый женский голос. – Нельзя ей пока подыматься. Или хочешь, чтобы точно к Богам на поклон отправилась?
- Да на кой она Богам сдалась? Такая только на одно и нужна! За что шейш платит, только то от такой и требуется, а больше ни на что не годная!
- А кто тебе хозяйство вел весь этот год? – возразила женщина, помогая мне чуть перевернуться, а после и сесть. – Ты как, Катриша? – заглянула она мне в лицо. – Полегче?
Отек с глаз, видимо, спал, потому что видела я ее четко. Широко распахнутыми глазами осмотрелась по сторонам. Сглотнула ставшую вязкой слюну и просто оторопела от увиденного. Находилась я в каком-то сарае, хлеву для животных, но никак не доме. Низкое деревянное строение, стены ничем не обработаны, даже оструганы небрежно. Пол земляной. Я лежала на куче соломы, рядом валялась серая тряпка, думаю, ею женщина, что передо мной, мне спину накрывала. Одежду со спины она на мне срезала в прошлый визит и теперь я оказалась практически голой, но заметила это не сразу. Как и то, что я-то совсем не я.
Мне, Екатерине Сергеевне Ставицкой пятьдесят один через месяц. А сейчас я с удивлением рассматривала тонкие ручки и ножки девочки-подростка. Падающие на лицо длинные светлые пряди никак не могли быть моими. Перевела взгляд на пожилую женщину, с тревогой вглядывающуюся в мое лицо.
- Катриша, ты как? – снова спросила она. – Неужто умом тронулась? – выдала она едва слышное предположение.
- Спина болит, - прошептала, лишь бы не молчать. Сидеть, кстати, тоже было больно, но терпимо.