А вот бывший подъесаул сам себе плюнул бы в морду, если бы хоть один из этих паскудных вопросов всплыл у него в голове. И он прав!
11. Глава 10
Глава десятая
О том, что лучшее оружие – это всего лишь то, что попалось тебе под руку. Если ничего не попалось, то твоё оружие – это ты!
– Юбовник, книхатей и фоин, поя фставать!..
Кто‑то сухо и методично нахлёстывал по щекам господина Кочуева, пока тот всё‑таки не пришёл в себя.
– Ва'иантов не было, – развёл руками седовласый эльф, – челофека п'иводят в чувство фетром фоты, насатыём в нос или фот так, по сёцкам, по сёцкам…
– Упью!
– А они сп'ятались вон там, – сразу же указал пальчиком Миллавеллор, делая вид, что отнёс данную угрозу к другому адресату. – Я помогу их упить… Побезали?
– Во‑пейвых, съезь с меня, – неторопливо начал заводиться казак – время от времени он позволял себе такую роскошь. – Во‑вто'их, кде это там они сп'ятались?
По идее должно было бы иметь место и «в‑т'етих», то есть логичный вопрос на тему: ну, прибежали, а дальше что? Их оружие бессильно, а физически одолеть громадного маньяка вообще нет никакой возможности. Они против него как дети. А Рахиль…
Что Рахиль? Мы обещали вернуться к тому гремучему клубку мыслевыражений, эмоциональному торнадо, можно даже сказать, противоестественному вулкану чувств, кипящему в её девичьем сердце. Тот случай с вампирами в баре, когда она хладнокровно расстреляла их в упор практически в момент мирных переговоров, и тот телефонный звонок от «и.о. Вельзевула» почти перевернули мировоззрение военнослужащей израильтянки.
Не вдаваясь в глубины психоанализа (да и кто мы такие, чтобы лезть туда и обратно с описаниями?!), скажем коротко: она решила стать мученицей. Да‑да! Именно она, та самая Рахиль Файнзильберминц, отважная и решительная еврейка, никогда не сдающаяся и умеющая прямо смотреть в глаза всему: страху, предательству, смерти…
– Ваня, Ванечка, простите меня и помяните, когда на сто грамм доберётесь до водки, – тихо, почти беззвучно, одними губами (а потому без сюсюканья) бормотала она себе под нос, когда дурно пахнущий маньяк тащил её под мышкой по длинному тёмному коридору… – А ведь я жила на земле и не ценила восхода солнца. Меня определили в Золотой Иерусалим на небесах – так я оттуда сбежала. Передо мной открывал ворота Рая сам апостол Пётр, и шо? Мы с одним знакомым казаком сыграли в «поцелуй навылет», и вылетели оба! Таки я жуткая грешница, а оно мне ещё надо?!