Спустя минуту тишины Денис поднимается, хватает меня за шею и тянет к своим губам.
— Умница, — произносит и нежно целует меня, цепляюсь за его сильные руки и довольно улыбаюсь.
— Иногда полезно тебя не трогать, — издевается с наслаждением.
Осматриваю два лоскутка, которые болтаются на моем теле, и перевожу недовольный взгляд на парня.
— Ты порвал мою майку.
— Купим еще, — он стягивает использованный презерватив, бросает его в мусорное ведро, затем снимает свою футболку и протягивает мне.
Осторожно беру ее, надеваю и сразу же окунаюсь в его приятный запах. Вытаскиваю распущенные волосы и слажу со стола. Ноги еще немного трясутся, но стоять могу. Хочу поднять шорты с пола, но Денис резко перехватывает мои руки и прижимает к себе. Внимательно исследует мое лицо, убирает волнистую прядь за ушко и о чем-то размышляет.
— Вечером я позвоню твоему брату, — произносит спокойно, ни один мускул его лица не дергается, а у меня сердце валится в пятки. — Так что скоро ты вернешься к семье.
Не это я хотела услышать после всех фейерверков, которые несколько минут назад нарушали тишину этого холодного кабинета.
19. ГЛАВА 18.
Денис
Нагло соврал Юльке, утопая в зеленом омуте ее красивых глаз. Пообещал, что скоро верну ее, а сам передумал. Набрать номер Агранова для меня не составляло большого труда, а вот приблизить момент, когда в доме не станет ее… сложно. Все слишком сложно для нас обоих. И наша сумасшедшая страсть живет ровно столько, сколько девчонка находится здесь.
Ежесекундно хотелось чувствовать ее в своих крепких руках. Стал одержим ей, помешался. Нехорошо. Какой-то больной магнетизм. Поэтому наплевал на свои же слова и вечером свалил из дома. Мне было необходимо глотнуть отрезвляющего воздуха, потому что находиться постоянно в доме стало сравни самоубийству.
Оторвался в клубе у Глеба. Легкодоступные девчонки вообще не интересовали, я налегал на восемнадцатилетний виски и травился табаком. А сегодня чувствую себя паршиво. Проспал всего два часа, снилась какая-то херня, словно я лежу в гробу, а Юлька стоит рядом и строго смотрит на меня. А наблюдал я за ней свысока. Короче, полная хуйня.
Принимаю холодный душ, от похмелья все тело горит. В двадцать лет было намного легче переносить веселую бессонную ночь, не то, что сейчас, в мои-то тридцать два. Оборачиваю полотенце на бедрах и, даже не вытираясь, выхожу из ванной. Капли падают с мокрых волос, резво стекают по груди и финишируют в махровой ткани.