Не отрываясь от моих губ, Марина начинает расстегивать пуговицы рубашки. Я втягиваю ее сладкий язык поглубже в рот, посасываю его и слегка наклоняюсь, чтобы запустить руки под подол ее платья и облапать задницу.
Весь день об этом мечтал.
Обхватив ягодицы и сжимая их через белье, уже предвкушаю, как буду вколачиваться между этих райских полушарий. Только Марина неожиданно вздрагивает, отцепляет от меня руки и стремительно несется в ванную.
— Марин, тебе плохо? — уперевшись лбом в стену, скребу пальцами по двери.
— Нет! Я на минуту!
Стараясь отдышаться, я поправляю в брюках стояк.
В ванной шумит вода.
Марина выходит через пару минут и находит меня там же, в коридоре, правда я уже разулся. Марина тоже держит в руках свои туфли и ставит их на полочку.
— Чего ты убежала? — с подозрением смотрю на нее.
— Да так, — она отводит взгляд.
По пути на кухню включает свет.
— Проходи. Чай хочешь? — стоя у плиты, приподнимает небольшой пузатый чайник.
Я подхожу к ней сзади, обнимаю под грудью и, приподняв ее волосы, медленно целую в шею.
— Ага, хочу чаю, аж кончаю, — шепчу, зарываясь носом в складку за ухом.
Марина смеется и мягко отводит мои руки.
— Ты слишком молод и умен для таких бородато-примитивных шуток, — поворачивается ко мне.
Обхватив за бедра, шире расставляю пальцы и втираюсь эрекцией в ее живот.
От Марины пахнет зубной пастой, а не пивом, впрочем, она едва ли осилила половину стакана. В основном запивала пиво своей газировкой. А потом и моей.
— А для чего я не молод?
— Ну это мы уже выяснили, — ее аккуратные ладони скользят по моей груди вверх, поправляя расстегнутую рубашку.
— Слушай, нет такого слова “бородато-примитивных”, — я прыскаю.
— Я учитель, я лучше знаю, — соблазнительно улыбается Марина.
Я тоже давлю лыбу.
Мне еще ни разу не приходилось вставлять в одно предложение “учитель” и “соблазнительно”.
— То есть, ты хочешь сказать, — дурачусь я, — можно взять два любых слова, замиксовать их, и будет новое слово?
— Да, Вадик. Это называется – словообразование.
— У меня была тройка по русскому. Я ужасно безграмотный.
— Тогда вон отсюда. Я не приглашаю в дом тех, у кого по русскому языку ниже четверки.
— А, может, мы как-то иначе договоримся? — склоняю голову набок.
Забравшись под подол платья, провожу ладонями по ягодицам и ловлю себя на том, что пять минут назад ткань, обтягивающая ее попку, ощущалась иначе.