— На меня не рассчитывай, — Марина с охотой съезжает с неудобной темы. — Мой лимит – один кабачок в холодильнике. Если их больше, они начинают меня угнетать.
— Кабачки – душнилы? — я изображаю весельчака.
— Еще какие, когда не знаешь, что с ними делать. А, если серьезно, и ты ожидаешь хороший урожай, в Вайбере есть группа городская, там можно что-то отдать или продать. Хочешь, добавлю тебя? — предлагает она на полном серьезе.
Я прыскаю.
— В пенсо-группу "Лютики-цветочки"?
— Там не все пенсы, — Марина закатывает глаза. — Очень удобно. Я там чернику часто покупаю для дочки, она у меня очкарик.
— Я тоже был в детстве очкариком, — признаюсь ей.
— Серьезно?
— Да, — я киваю, — до двенадцати лет носил. Потом взбунтовался и перестал.
— И как теперь со зрением?
— Было нормально, пока тебя не встретил. Твоя грудь – она теперь всегда перед глазами, — опускаю взгляд ниже и щурюсь. — Похоже, какая-то редкая форма близорукости.
— По-моему, это что-то другое, — Марина изгибает бровь.
— Ты права. Пришла пора признаться, у меня два фетиша – блины и огромные сиськи.
— Так вот, что ты во мне нашел.
— Нет. Я в тебе другое нашел. Сиськи – тоже, но это не главное.
— А я всегда переживала, что у меня такая грудь, — Марина будто не слышала того, что я сказал до “сисек”.
— Почему?
— Есть мнение, что идеальная грудь должна помещаться в ладонь мужчины, а все остальное – это уже вымя.
— Ну-ка… — я протягиваю руку и накрываю ладонью ее левую грудь, широко расставив пальцы, затем приподнимаю и массирую. — Правда, не помещается, — констатирую очевидное. — Но идеальность субъективна.
— Да нет же! — возражает Марина. — Идеальность как раз-таки объективна!
— Объективно то, что женская грудь – любая, для меня намного привлекательнее мужской, — отрезаю я, потянувшись к столу за бутылкой с водой. — И это мое личное мнение, а оно, в свою очередь, субъективно. Следовательно – идеальность тоже субъективна, — я сам запутываюсь в этих философских делах и перехожу на язык пятнадцатилетних: — У тебя все ауф. Рили. Тема сисек закрыта.
Марина улыбается. Я делаю несколько глотков и ставлю незакрытую бутылку обратно. После чего привлекаю Марину к себе, беру ее лицо в ладони и целую. Мои веки закрываются. Ее рот такой мягкий, влажный. Марина нежно отвечает на поцелуй несмотря на то, что я колючий как кактус.