- Вася, зачем тебе математика? – спросил Алексей. – Ты же хорошо
поёшь. Разве ты не вернёшься на сцену?
Я усмехнулся, покачал головой.
Ответил:
- Не всё так просто. Талантливых певцов у нас в стране много. Но
многие из них работают учителями музыки в школах, а то и рабочими
на заводах. Попасть на большую сцену удаётся не всем. Да и если
попадёшь, то далеко не факт, что ты там задержишься надолго.
Конкуренция есть везде. Не только на вступительных экзаменах в вуз.
К тому же, голос может и исчезнуть. Это я уже проходил. И что
тогда? Лить горькие слёзы и подыскивать себе новую профессию?
Я пожал плечами.
- Лучше я о такой профессии подумаю сейчас.
- Будешь сдавать математику? – спросил Алексей.
- Мне, как минимум, предстоит сдать школьный выпускной
экзамен.
Черепанов махнул рукой.
- Школьный экзамен будет лёгким.
- У тебя и на этой проверочной работе проблем не возникло, -
сказал я. – Только благодаря тебе наш класс получил семь, а не
восемь двоек. Да и обе пятёрки тоже, по сути, твои.
Алексей снова отмахнулся.
- Василий, а ты, правда, думаешь, что мы посадим на Марсе
яблони?
Я кивнул и ответил:
- Посадим, Лёша. Обязательно посадим. И они там зацветут. Это
даже не вопрос. Вопрос, Лёша, стоит задать иначе: кто их посадит,
каким образом и когда…
***
При прошлом посещении Кировозаводска я видел здесь мало образцов
городской архитектуры. Запомнил только те, что находились на улице
Ленина и около сорок восьмой школы. Сейчас же Черепанов отвёл меня
в незнакомый район – там на меня будто бы дохнуло временами
дореволюционной России.
Я слушал Лёшины рассуждения о перспективах освоения космоса,
рассматривал по пути похожие на бараки деревянные двухэтажные
строения. Разглядывал серые стены из подгнивших досок, окна с
деревянными ставнями, печные трубы на крышах. В окнах этих бараков
горел свет: там всё ещё проживали люди.
- Я вон в том доме живу, - сказал Алексей.
Он рукой указал на видневшееся впереди мрачное серое строение,
издали выглядевшее заброшенным. Мы подошли к тому дому ближе – я
увидел свет в окнах, клубившийся над печными трубами дым, заметил
сушившееся (или промерзавшее) на верёвках во дворе бельё. Услышал
звонкие детские голоса.
- Мамы и бабушки ещё нет дома, - по одному только ему ведомым
признакам определил Черепанов.
Он тут же пояснил: