Вечер, когда Кейд валялся на асфальте, захлебываясь собственной кровью, был не последним днем, когда я его видела.
Но последним разом, когда я видела его в сознании.
Мне хватило наглости и глупости прийти к нему в больницу… И это была большая ошибка, за которую судьба предъявила мне счет.
Теперь же я вижу перед собой Кейда вновь. Он немного изменился: шоколадные волосы теперь коротко стрижены, а по вискам и вовсе выбриты – в общем, Кейд, как всегда, выглядит модным мальчиком, и это неудивительно.
Но больше всего изменился его взгляд: он остался все таким же высокомерным, и все же к нему прибавилось что-то еще… Какая-то спокойная озлобленность на весь мир и непоколебимая жестокость в льдистых глазах.
Его образу, дополненному деловым костюмом, не хватало разве что черно-желтого знака с надписью: «Опасность!».
И все же у меня нет никаких сомнений в том, что это тот самый Адамс.
Кейд пристально смотрит в мои глаза, прикрытые маской, медленно скользит взглядом по каждому сантиметру моего тела. Непроизвольно зажмуриваюсь, предвкушая, что сейчас он схватит меня за волосы и оттаскает по сцене, но этого не происходит.
– Глаза открой, – механическим голосом произносит Кейд, продолжая сканировать меня, как легавый на допросе. А их у меня было немало.
Приходится вновь встретиться с ним взглядом. И тут я осознаю главное: Кейд не узнаёт меня.
А точнее – не помнит. Разве девушка, которую он назвал мусором, достойна того, чтобы ее помнить?
Старый Кейд уж точно бы давно опустил шуточку по поводу моего происхождения или вони, как это было тогда в школе. Он бы самодовольно улыбнулся и победно ударил кулаком свою грудь, радуясь тому, что я теперь у него на побегушках.
Нет, ни за какие деньги я не собираюсь здесь работать. Только не в подчинении Кейда, да еще и в таком качестве.
Едва я собираюсь сообщить об этом и гордо удалиться со сцены, как Кейд вдруг произносит:
– Берем эту. – Он небрежно указывает на меня пальцем и разворачивается. И это после того, как он три минуты пялился в мои глаза.
– Какого черта, Кейд? – Дерек отрывается от девушки под номером девять, которая уже восседает на его коленях, раздвинув ноги. – Она же доска.
Я готова избить этого недалекого за такие слова – это неправда. Конечно, я не обладала такими явными изгибами, как большинство девушек здесь, но у меня были талия, плоский живот и накачанная попа – спасибо постоянным перебежкам по городу и голодовкам, постоянным спутниками моей жизни.