А к дяде Юре не пойду, он честный, так и брякнет, что я вернулся
ночью, мокрый от дождя. И не в общагу, потому что в общаге
обязательно скажут, что я вернулся ночью, если не вахтёрша, которую
можно обойти, то соседи.
Я прошёл ещё пару кварталов до жёлтого двухэтажного дома, где не
горел свет, зашёл во второй подъезд, достал ключ из-за
электросчётчика в потайном месте и вошёл в квартиру на втором
этаже.
Ох, ну тут и пили порой, каждый день бухают. Запах — ни с чем не
спутать. Здесь жил одногруппник отца Васька Емельянов, бухал он как
не в себя, что мне пригодится.
Мужик-то он неплохой на самом деле, помогал нам с братом одно
время. Раньше работал в депо, потом уволили за пьянку, и он вдруг
решил уйти в монастырь. Но долго там не продержался, ведь пить
монахам запрещают. Так-то он отзывчивый, часто пускает к себе
пожить, у него даже комната приспособлена для этих целей.
Этим он и зарабатывал, сдавая комнату студентам. Этой весной,
как я помнил, у него уже никто не жил, но заселятся ближе к осени.
Так что на постороннего не наткнусь.
Мне приходилось здесь бывать. Больше я сюда ходил не потому, что
нравилось выпивать со старым алкашом или что снимал комнату, а по
другой причине, более подходящей для молодого парня — своей
жилплощади у меня не было, в общагу кого-то привести сложно, а
природа настойчиво требовала своего.
Вот и приводил какую-нибудь девчонку, которая не падала в
обморок от здешней обстановки, покупал Ваське пузырь, и ночью могли
с ней веселиться в отдельной комнате, а он отрубался быстро.
Весело я проводил молодость, чего уж говорить. Зато знакомых
завёл много, и это пригодилось в работе.
И у Василия была черта, которая, с одной стороны, мне поможет, с
другой — усложнит. У него была очень плохая память — последствия
старой производственной травмы ещё с депо. Ещё он пил, что здоровью
точно не помогало.
Но использовать эту особенность можно.
Сейчас он был в квартире один, храпел на диване в зале. Перед
ним стоял стол, в центре которого стояла сковородка с пережаренной
картошкой с луком, в тарелке лежал нарезанный большими кусками
засохший хлеб, луковица, и половина маринованного огурца, а
недоеденная банка шпрот использовалась в качестве пепельницы. Но
куда больше здесь было бутылок, целые батареи. Свет был только от
телевизора, где показывали «белый снег».