– Вы, безусловно, правы и позже сделаете со мной все, что сочтете нужным, а сейчас оставьте нас. Мне очень хочется побыть наедине с… – замялась и кивнула на магистра.
Брови лорда Рашшаса поползли вверх, и он прошипел, тоже глядя на Вейсса:
– Твое своеобразное чувство справедливости порою совершенно невыносимо. – Подумал и добавил: – Юмор тоже.
– Выйди, – по-прежнему лаконично попросил в ответ магистр Вейсс.
– Что?! Да вы…
– Р-р-раш-ш-шас-с-с, – с присвистом перебил магистр, выдавая принадлежность к василискам, – я контролирую, выйди.
Дядя скептически оглядел нас, вздохнул, словно сдаваясь на милость обстоятельств, зачем-то накинул мне на ноги покрывало и строго предупредил, вроде как ни к кому конкретно не обращаясь:
– Я буду рядом, не увлекайтесь, вернусь в самый неподходящий момент. Ваш настрой я и через три стены почую, тут же вообще находиться невозможно. – На тихое шипение со стороны стола он невозмутимо пояснил, откидывая зеленую косу за спину: – Племяшка все-таки моя, единственная. Так что вот не надо меня запугивать, имею право, а ты сам виноват.
Он улыбнулся, подмигнул мне и, мурлыча под нос песенку, скрылся за дверью. Когда его шаги стихли, я набралась смелости и прямо посмотрела на магистра Вейсса. Чуть не вскрикнула, обнаружив, что черная дымка больше не скрывает его лицо. Взгляд Бессмертного проникал в самое сердце, завораживая манящей тьмой, обещающей много чего неизведанного. Казалось, я смотрю в саму Бездну, и в любой момент нужно ожидать приговора.
Было страшно, но я сказала:
– Магистр Вейсс, я… Простите меня, я выдавала себя за другую и иногда подменяла ее на занятиях.
Не самое удачное время для подобных признаний? Возможно. Но когда на вас смотрят так, что в душе не остается ни одного потаенного уголка, очень хочется покаяться во всех грехах разом. Мучительное желание говорить правду и только правду жгло язык, выковыривая из воспоминаний даже старые детские шалости, которые когда-то удачно сошли с рук.
Подозреваю, магистр рисковал остаться погребенным под потоком моих откровений, но он не дал возможности продолжить. Загадочно улыбнулся и плавным движением, слишком плавным, как только василиски и умеют, оказался рядом со мной. Сердце замерло, а потом с утроенной силой заколотилось о ребра, теплые пальцы магистра накрыли мой рот.