? В каком смысле – Любовью? Может, у него была злая жена? Наверное, он одинок, да, да, конечно, он одинок, талантлив и несчастен… – так думалось Сашеньке, а голова плыла, плыла…
Когда в бутылке мало что осталось, а кофе французской обжарки тоже был выпит, Игорь Сергеич взял Сашенькину ладонь и, проведя осторожно по линии Венеры, так же осторожно поднес к губам.
Сашенькины глаза выразили сначала восторг, потом – тут же – протест, но через мгновение радостно и смущенно сдались.
– Мальчик мой, – убаюкивал Сашеньку Игорь Сергеич, гладя по голове. – Хороший мой, единственный, как долго я тебя ждал…
Сашенька слушал его, раскинувшись на широкой двуспальной кровати, и улыбался. Он никогда не подозревал о том, что счастье может быть так возможно, так близко!
Он приподнялся на юные свои локотки, посмотрел на Игоря Сергеича и, потеревшись носом о его висок, как-то снисходительно похлопал по плечу: инициация завершилась первым лучом прохладного осеннего солнца.
Креплёная проза, или коллекция нефункциональных мужчин
Евангелина присела на ободранный, коричневым крытый стул у зеленой стенки и осмотрелась. Напротив обозначилось энное количество самочек с потухшим взором и преимущественно с пакетами, по которым так легко отличить русских за границей.
– Кто последний в девятнадцатый?
– А вы к врачу или на лечение?
– К врачу.
– Тогда за мной; здесь к медсестре – вторая очередь.
– А прием со скольких?
Евангелина зевнула и открыла Пелевина, где прямо перед содержанием курсивилось: “Охраняется законом РФ “Об авторском праве”. Воспроизведение всей книги или любой ее части запрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке”.
Евангелина опять зевнула и оголила наугад “Желтую стрелу”, где было что-то о людях, едущих спиной вперед. Евангелина усмехнулась: последнее время у нее появилась слишком заметная привычка делать это – как, например, вчера, когда, прогуливаясь по вечернему городу, она спросила одного типа нечто по типу Истины и он ответил, будто никогда над этим не задумывался. В тот момент Евангелина вот так же тихонечко усмехнулась и подняла глаза к небу, абсолютно так же, как сейчас, – к потолку кожвен-диспансера.
– Что ж вы зеваете, ваша очередь! – подтолкнула Евангелину сидящая рядом брюнетка.