– Сначала ты меня, потом я тебя, какая разница, кто кого, – почесал подбородок Онегин.
– Теперь-то уж никакой, только на меня Евангелина Вторая злится.
– Правильно, я бы тоже злился, если б мог, – рассмеялся Онегин.
– Дурак ты, Онегин. А еще характерным персонажем считаешься. Лечиться надо.
– Надо. Тебе тоже. Как живешь-то? В социум выходишь?
– Выхожу, что ж делать, деньги-то нужны.
– Да, сейчас лекарства…
– Ага, и детское питание. Как деревенская печаль?
– А что ей будет? За генерала вышла, все говорила, не изменит, а сама – видишь – вон чего подцепила.
– Так это от Таньки? Значит, наврал Пушкин?
– Пелевина, не будь наивной. Ларина своего не упустит; что ей с генералом делать ночами?
– Проехали с Лариной. Про себя лучше расскажи.
– Сказку или как?
– Или как…
– Дядька помер… да… А в деревне, Пелевина, тоска жуткая! Сначала ничего, а вот недели через две… Володька разбавил немного хоть.
– Ты же нивелировал его как вид.
– И тебя, что ли, несет, Пелевина? Это все литературный вымысел, Пушкин это… Да чтоб я с Ленским стрелялся? С Володькой?
– А ты не врешь? Дуэль-то была.
– А чего мне врать. Короче, охотились, к Лариным чаи гонять ездили, а дуэли не было.
– И где Володька сейчас?
– В эмиграции, в Нью-Йорке. Сначала, как Эдичка, вэлфэр получал, они в “Винслоу” на одном этаже жили. А потом Ленский каким-то образом высоко полетел, купил себе дом и вот – ведет здоровый образ жизни.
– Все к лучшему.
– Что?
– Ну, что Володька жив. И что здоровый образ…
– Да, это оно, пожалуй… Пелевина, а ты сны видишь?
– Вижу.
– Расскажи.
– Вчера, короче, снится мне, будто лежу я в гинекологическом кресле, по уши в гипсе, и даже голова вся забинтована. И вот врач, Нина Петровна, с бритвой в руке ко мне подходит и начинает срезать родинку над верхней губой. А потом телефон зазвонил, и я не помню дальше…
– Интеллектуальные у тебя сны, Пелевина. А я вот вчера видел, как мне Мартовский Заяц дорогу перебегает.
– Перебежал?
– Не помню.
– Онегин, тебя уже лечат?
– Нет, только диагноз сказали; я вчера напился.
– Зачем деньги тратишь, таблетки бы лучше купил.
– На таблетки все равно не хватит.
– У тебя же блат.
– Блат – только на анализы, а в аптеке блата нет. Застрелюсь.
– Лечиться минимум месяц, Онегин, ты слышишь?
– Слышу. Но я из социума ушел, из литературы ушел, в люди не вышел, денег у меня нет.