Как я уже говорил, бабушка жила с подругой Донной Рассел, той самой, которая устроила меня работать в 20th Century Fox. Бабушка разрешила мне перекантоваться в их квартире, на кушетке в зале. Там я вполне мог пожить несколько дней.
Мама отвезла меня туда, по дороге мы останавливались, я купил зубную щетку, бритву и несколько смен нижнего белья и носков. Оказавшись на месте, я первым делом заглянул в «Желтые страницы»[27] и поискал ближайшую юридическую школу. Там я провел несколько дней, вникая в закон о социальном обеспечении, но особо ни на что не надеялся.
Не зря говорят: «Если долго мучиться, что-нибудь получится». Я нашел положение, согласно которому при совершении ненасильственного преступления юрисдикция суда по делам несовершеннолетних истекает либо при достижении обвиняемым 22-летнего возраста, либо по истечении двух лет с момента вынесения приговора – в зависимости от того, что наступит позже. В моем случае это означало два года с февраля 1983 года, когда меня приговорили к тюремному сроку на три года и восемь месяцев.
Думай, думай! Простейшая арифметика показывала, что этот срок истечет примерно через четыре месяца. А что если просто исчезнуть до тех пор, пока эта юрисдикция не утратит силу?
Я позвонил моему судебному представителю и изложил эту идею. Он ответил мне с возмущением: «Вы абсолютно неправы. Фундаментальный юридический принцип заключается в том, что, если обвиняемый исчезает таким образом, когда уже подписан приказ о его аресте, временной лимит не аннулируется до тех пор, пока обвиняемый не будет найден, даже если это произойдет через много лет».
Потом он добавил: «Прекратите играть в юриста. Я юрист. Позвольте мне делать мою работу».
Я умолял его, чтобы он позволил мне следить за его работой. Это сильно раздражало, но в итоге он согласился. Когда я перезвонил судебному представителю через два дня, тот уже поговорил с Мелвином Бойером, инспектором по условно-досрочному освобождению, – я уже рассказывал, что этот парень мне сочувствовал и добился, чтобы я не попал в зверинец следственного изолятора графства Лос-Анджелес. Бойер сказал судебному представителю: «Кевин прав. Если он спрячется где-нибудь до февраля 1985 года, мы ничего не сможем сделать. К тому моменту распоряжение об аресте утратит силу и он соскользнет с крючка».