– Мама, – сказала она, – сколько тебе говорить! Уилберфорс служит там временно, пока не найдет чего-нибудь получше.
– Что лучше угря? – воскликнул лорд Икенхем. – Для заливного, конечно.
– Вот увидишь, – продолжала Джулия, – он быстро выйдет в люди.
И не ошиблась. Из-за дивана, словно лосось в брачную пору, выскочил ее жених:
– Джулия!
– Уилби!
Мартышка в жизни не видел более мерзкого зрелища. Посудите сами: такая красавица обвилась вокруг типа, как плющ вокруг шеста. Нет, тип был не так уж плох, но девушка!..
Опомнившись от испуга, который испытает всякий, когда из-за дивана выскакивают заливщики угрей, несчастная мать разняла влюбленных, как рефери – боксеров.
– Джулия, – сказала она, – мне стыдно!
– И мне, – прибавил муж.
– Какой позор!
– Именно. Обнимать человека, который назвал твоего отца носатой рожей…
– Прежде всего, – вмешался граф, – надо выяснить, прав ли он. На мой взгляд…
– Он извинится!
– Да-да! Я себя не помнил.
– Прекратите, – сказала мать. – Если вы меня слушали…
– Да, да, да! Дядя Чарли, дядя Генри, кузен Альфред. Снобы собачьи!
– Что?!
– Собачьи снобы. Подумаешь, загордились! А чем? Деньги есть, вот чем. Интересно, как они их добыли?
– Что вы имеете в виду?
– Не важно.
– Если вы намекаете…
– Он прав, моя дорогая, – вмешался лорд Икенхем. – Ничего не попишешь.
Не знаю, доводилось ли вам видеть бультерьера, который вот-вот схватится с эрделем, но тут керри-блю кусает его в зад. Бультерьер смотрит на пришельца именно так, как смотрела на графа сестра хозяйки.
– Наверное, – продолжал граф, – вы не забыли, как разбогател наш Чарли.
– О чем – вы – говорите?
– Да, это тяжко, это скрывают, но помилуйте! Давать деньги под 250 %! Так нельзя все-таки.
– Я ничего не знала! – воскликнула дочь.
– А, – заметил граф, – дитя не в курсе? Правильно. Одобряю.
– Это ложь!
– Теперь – Генри. Как мы спасали его, как спасали! Между нами говоря, вправе ли банковский клерк брать чужие деньги? Видимо, нет. Понимаю, понимаю. Взял он пятьдесят фунтов, выиграл – пять тысяч, но вернул? Ни в коей мере. Изящно, ничего не скажу, – а вот честно ли? Что до Альфреда…
Несчастная мать издавала странные звуки, вроде бутылки шампанского, если его взболтать. То ли бульканье, то ли пальба.
– Это ложь, – повторила страдалица, когда ей удалось распутать голосовые связки. – Вы ненормальный.