– Ты обратила внимание, Таня, как красив наш Гирфель во время заката? – поинтересовался Игорь.
Наравне с остальными командирами командующий также остался без слуг, и теперь он сам, как в старые добрые времена путешествия вдоль ливорского побережья, рассёдлывал и обихаживал своего коня. В мире, где существовало рабство, о денщиках не подумали, и землянин решил не подсказывать.
– Ничем не красивее Ливора или других герцогств полуострова. – Подруга по-прежнему была гораздо более сноровиста в обращении с лошадьми и сейчас, давно расседлав, протерев и пустив пастись своего коня, с удовольствием наблюдала за неуверенными действиями генерала. – Те же леса, те же поля.
– А воздух? – Егоров наконец-то завершил чистку норовистого транспорта.
– Это-то тут при чём? – хмыкнула иск-магиня. – К тебе полковники скачут. Пойду я со своими людьми поставлю несколько сигналок. Может, ещё и ловушки создать?
– Нет, не нужно, – категорически отверг её предложение Егоров. – Какой-нибудь обормот спросонья заплутает, и не станет у нас воина. Ты надолго не задерживайся. Натоп, смотрю, нам из лапника королевское ложе готовит.
На следующий день кавалерия ускорилась, и встречных караванов не попадалось, видимо, слухи о вторжении войска ливорской Крольчихи, как тут, похоже, все называли красавицу Латану, дошли до всей округи, и личный состав, что называется, вошёл в ритм.
К Кеспе войско вышло, едва солнце только перевалило зенит. Река на Игоря особого впечатления не произвела, не более двухсот метров в ширину, а вот Кесп-Тил, расположившийся на противоположном от подошедшей армии берегу, выглядел очень внушительно. Не Трин, конечно, но крупнее Роси раза в полтора.
Городские стены словно бы вырастали из длинного ряда прибрежных строений и причалов, у которых тесным рядом приткнулось большое количество судов.
Причалы имелись и здесь, где находился попаданец со своим войском, но ни одной посудины, даже какой-нибудь полусгнившей лодочки, не наблюдалось. Граф Кесп-Тилский, хоть, по слухам, и старался угождать и вашим и нашим, видеть в своём городе чужую шеститысячную армию желанием не горел.
– Аарна! – откуда-то из развалившегося пакгауза выскочила какая-то грязная и оборванная женщина и, схватив пытавшуюся спрятаться в неглубокой канаве не менее чумазую девчонку, вновь скрылась в развалинах.