Скрипя зубами, я отложил решение об аутопсии
до того момента, когда местный патологоанатом очнется,
и с головой погрузился в ремонт, забыв даже
о том, что хотел провести время с женой. Но, как
оказалось, собрать деньги на восстановление — это было
полбеды. Беда началась тогда, когда мы все-таки к этому
самому восстановлению приступили.
Я миновал ядовито-зеленую краску без потерь,
и этот же момент дверь распахнулась,
а в коридор вывалился абсолютно голый Регган, покрытый
мыльной пеной и ругающийся как сапожник. Видимо, его ноги тоже
были в мыле, потому что он поскользнулся и, взмахнув
руками, сел прямо в эту флюоресцирующую зеленую жуть.
Я закусил губу, чтобы не заржать. Регган вскочил
с перекошенным от ярости лицом и рванул на себя
дверь, из которой только что выскочил.
— Вы что, уроды, делаете? Вы что не видите,
что я здесь моюсь?! — заорал он,
а я аккуратно заглянул через его плечо и увидел, как
двое рабочих невозмутимо откручивают смесители на раковине
и в душевой кабине, потому что комната оказалась комнатой
для принятия гигиенических процедур.
— Мылся, — тихо прокомментировал я, закусив губу.
Регган меня не услышал, он был настолько поглощен яростью
и гневом, что кажется в принципе, не слышал ничего
вокруг себя.
— У нас график и срок горит, а вы, мистер,
можете прекрасно помыться в другом месте, например,
дома, — нагло ответил один из рабочих, выглядевший
постарше, и бросил на пол кусок трубы.
— Я уже был в душе! Вы отключили холодную
воду в тот момент, когда я смывал с себя мыло,
козлы!
— У нас сроки, — повторил рабочий,
не обращающий на беснующегося Гволхмэя никакого
внимания.
— Где моя одежда?! — продолжал надрываться Регган.
— Нам-то откуда знать? — пожал плечами рабочий,
который был помоложе, и оторвал дверь душевой кабины.
— Отдайте хотя бы полотенце!
— Здесь неучтенных полотенец нету. Выйдете, вы нам
мешаете работать, — и Гволхмэя вытолкнули в коридор,
захлопнув перед его носом дверь.
Раньше я никогда не видел Реггана не то что
голым, даже полуобнаженным. Вся спина у него была покрыта
шрамами разной давности и размеров, одно плечо было обожжено,
но ожог был очень старым: кожа хорошо зарубцевалась, оставив
безобразный след. Я глубоко вздохнул, пытаясь отвести взгляд
от плеча Реггана. У меня это получилось хорошо, когда
я перевел взгляд на другой участок тела Гволхмэя,
и увидел, что голая задница Реггана, вымазанная краской,
действительно флюоресцирует. Я всхлипнул, приглушая тем самым
готовый вырваться смех, чем привлек внимание Гволхмэя, который,
похоже, только что дозрел до убийства. Хотя я думал, что
вывести хладнокровного Реггана из себя невозможно
в принципе.