Она буквально сверкала на
свету.
— Отойди. Сейчас я спрошу, —
отодвинул здоровяк коллегу, и пнул ногой деревянный ящик ближе ко
мне.
Он сел напротив меня и стянул
с лица куфию. Здоровый недовольный мужик с бородой, зелёными
прищуренными глазами, кривым носом, пухлыми губами и шрамом под
правым глазом от рассечения.
— Не узнаёшь? — ехидно
улыбнулся араб.
В голове начали выстраиваться
странные мысли. Мало того что я откуда-то теперь знаю арабский
язык, так ещё и этого араба вижу не в первый раз в жизни и знаю кто
он.
Имад Радван — член радикальной
группировки и руководитель одного из отделений партии «Свободный
Левант». А если коротко — террорист. И что-то мне подсказывает, я
его выслеживал. Зачем?
— Конечно, узнал, — ответил
Радван и достал нож.
В огромном лезвии я
практически разглядел своё отражение. И оно показалось мне не
совсем привычным. Я поднял связанные руки и потрогал волосы. Их
достаточно большое количество. Что-то совсем непонятное происходит.
У меня уже лет десять, как была причёска «мяч в траве».
— Теперь ты мне скажешь, что
ты успел снять на камеру и куда дел плёнку, — приставил нож к моему
горлу Радван.
Лезвие впилось в кожу. Я
почувствовал, как на руку капнула кровь.
— Я ничего не знаю.
Радван снова злобно оскалился
и вытащил из кармана небольшое удостоверение. На фотографии был
парень двадцати пяти лет, очень похожий на меня. Только моложе.
Дата выдачи аккредитации — 2 мая 1984 года.
— Что ты снял, Алексей
Карелин? — прорычал Радван и сильнее надавил остриём ножа мне на
шею.
Мысли в голове вновь начали
путаться. Аккредитация журналиста, датированная 1984 годом,
какой-то Карелин, четыре араба с автоматами и на бис — нож,
приставленный к горлу.
Единственное, во что я пока
верю — это в лезвие ножа. Одно неверное движение и Радван меня
зарежет. В остальные факты пока верится с трудом.
— Мне повторить вопрос? —
спросил у меня Имад.
— Я ничего не снимал, не помню
и не понимаю, как здесь оказался. Да я даже тебя не знаю, — ответил
я.
Радван на удивление убрал нож
в ножны и встал с ящика. Он подозвал к себе одного из арабов и
что-то ему шепнул.
— Сделаем, — ответил боевик,
убрал за спину автомат и достал из ящика верёвку и
пакет.
Что-то мне эти приспособления
не нравятся. Сам Имад отошёл к окну и закурил.
— Ладно. Придётся по старинке
работать. Ты нам всё скажешь, а затем сам попросишь тебя
убить.