Семья очень сильно мешает дружеским
посиделкам, констатировал Константин, когда Леонидыч уехал. И стал
восторгаться тем, что нам с ним повезло и жёны уже не давят на нас,
заставляя принимать решения не в пользу друзей. Самое смешное, но я
знал, что у Костика скоро снова состоится свадьба. С коллегой по
работе. Вокруг него крутилось много молоденьких ассистенток,
которых он менял как перчатки, но, по слухам, охомутать взялась как
раз ровесница, отва́дившая весь молодняк от него. Эх, женщины!
Скоро и друзей отвалит.
Как сарказм судьбы после этих
изливаний Костика про свободную жизнь, ему кто-то позвонил, он
долго препирался в сторонке, потом виновато вернулся и, сославшись
на срочный вызов по работе, испарился. Подозреваю, что не в работе
было дело.
Последним не выдержал Игорь. Он
честно признался, что не планировал засиживаться долго. Завтра с
утра у него важная встреча в Государственной Думе, поэтому сегодня
надеялся лишь заскочить поздравить меня, но и так задержался
надолго.
Так и остались мы с Генкой вдвоём. Не
знаю, ждал ли и его кто, но он стойко выдержал до конца, и мы, ещё
немного посидев за шикарным столом, где осталось многое нетронутым,
решили прогуляться по вечернему городу. Эх, видела бы моя бывшая
жена, сколько осталось на столе! Она бы настояла на том, чтобы
официанты собрали всё в контейнеры и подготовили нам недоеденное с
собой навынос. Но, слава Богу, её не было, и мы налегке покинули
заведение, выбравшись на свежий воздух.
Проходя с Генкой мимо торгового
центра с почти плоским козырьком над парковкой, я махнул в ту
сторону:
— Вот видишь, Геннадий, такие
допущения сплошь да рядом, а это приводит к человеческим жертвам.
Один такой навес возле Торгового Центра на Домодедовской обрушился,
когда не успели убрать выпавший за ночь снег. Благо тогда обошлось
без жертв. Но, вот, крыша Аквапарка на Тёплом Стане, провалившись,
унесла много жизней. А виноват оказался архитектор. Понимаешь?
— Я всё понимаю, Анатолий Петрович. Я
же рассчитал вариант и с двухсотой доской, но там расход в два раза
больше! Заказчик затребовал понижения себестоимости, я и ляпнул,
что, если бы вместо двухсотой была трёхсотая доска, то дерева
потребовалось бы меньше. Они и ухватились за эту идею. Я ж не знал,
что в природе такой ширины доски очень редки́.