***
Последний день мы с папой проводим перед телевизором. Смотрим наши любимые фильмы, поглощаем их, как поп-корн, который я заказываю из ближайшего кино. Папа у меня поп-корн любит. Он вообще у меня много чего любит, но ему почти ничего нельзя, кроме всего пары продуктов, входящих в диету.
Мда…так его не побалуешь. Тогда я выскальзываю из дома, пока он засыпает. Полчаса у меня точно есть. Лечу, как ветер до ближайшего ТРК, где покупаю ему подарок. Папа еще часы всегда любил, но его хорошие, которые еще мама подарила, нам пришлось продать. Благодаря Марсу я могу это исправить и выбираю ему одни из лучших, какие только нахожу — с белым циферблатом и крупными, золотыми цифрами. Ремешок кожаный, светло-коричневый, а так как времени остается еще кое на что — иду и делаю ему гравировку: Самому сильному папе от его Звездочки.
Да. Так хорошо.
И мне правда хорошо, легко, я счастлива. Такой уверенный настрой, граничащий, если по правде, с истерикой, ну да ладно. Она накрывает меня с головой, когда его увозят. Вообще, надо обязательно сказать спасибо Марсу: выглядит это очень эффектно. Бригада в шикарной форме, светлой, явно дорогой. В нашем скромном интерьере они смотрятся немного нелепо, конечно, как если бы принести сюда что-то мраморное и начищенное до блеска. Оборудование — огонь. Нет, я всем довольна. Сжимаю руку папы перед тем, как его погрузят в шикарную скорую, а на запястье часы.
- Не снимай их, ладно? И я всегда рядом буду. Мой самый сильный папа…
Он мне слабо улыбается, кивает, а когда я его обнимаю, шепчу:
- Я к тебе обязательно приду. Не скучай и настройся на выздоровление — это самое важное. Верить.
Я верю, но мне как будто сердце вырвали вместе с тем, как машина тронулась с места. Так холодно, одиноко…а дома еще хуже. Я же привыкла видеть его здесь, и пустое кресло приносит мне почти физическую боль; и страх; и дурное предчувствие…
Так, нет, хватит! Ты настраиваешь себя — это плохо. Я мотаю головой, выхожу из большой комнаты в свою маленькую и наспех собираю вещи. Знаете? И хорошо, что я здесь жить не буду — волком бы выла.
А сейчас скорее любопытствую. Меня привезли в тот же самый пентхаус, и пока строгая женщина с туго завязанными, темными волосами ведет меня до комнаты, я аж рот раскрываю. Все хочется изучить, проверить, но мне нельзя. Она на меня смотрит, как на грязь, и только тараторит несметное количество правил: туда нельзя, сюда тоже, а в эту комнату ни под каким соусом! За «просмотр достопримечательностей — штраф. Потрогаешь? вообще расстрел! Нет, судя по всему, мне вообще ничего нельзя, кроме как сидеть в своей комнате.