Я попыталась объяснить Люси свои чувства, оборвав, пока её фантазия не вышла за пределы разумного.
— Он не навредит мне, я уверена! Мне приятна его забота, словно от старшего брата, которого у меня никогда не было. У меня нет романтических взглядов на него!
— Да, в прошлый раз помог, но не доверяю я ему. И не буду, пока лицо своё не покажет. И как он узнал о саламандре?
Этот вопрос и меня немного озадачил. Я задумалась.
— Скорее всего, мы с тобой громко говорили по пути, — предположила я.
— А вдруг он служитель культа, о котором говорил Слоу? — не успокаивалась Люси, нарезая круги по комнате.
Мы долго не препирались, потому что я заснула под её нравоучительные доводы разума, а утром проснулась от настойчивого стука в дверь. Судя по громкому щебетанию птиц на улице и яркому солнечному свету, льющемуся из окна, уже часов десять или одиннадцать. И где Люси?
— Иду я, иду! Ну, зачем так тарабанить? — возмущалась я, правда недолго. За дверью меня встретили вчерашние стражники Его Превосходительства. — Опять вы? Что на этот раз нужно? — спросила я, прислонившись к косяку двери.
— Вас ожидают в Академии, просьба поторопиться.
— Да? — радостно встрепенулась я. — Мне нужно собраться!
— У Вас десять минут, — проговорил главный, и все четверо спустились по лестнице.
«За десять минут собраться? Делать нечего, это нужно мне».
Я быстро умылась, закинула в себя шоколадный кекс, заботливо оставленный Люси, надела васильковое платье и расчесала волосы. На макияж времени не осталось – в дверь снова постучали.
Я снова шла в сопровождении стражи, как заключённая, только вместо тюрьмы меня вели в Академию, чем притянули к себе взгляды горожан. Я старалась идти, держа спину прямо и вздёрнув подбородок. Мама учила меня: «Рейнхара, запомни! Ты – Штерн! В любой ситуации, даже самой позорной, держи подбородок выше!»
«Эх, моя мамочка, где же вы с папой?»
Стоило подумать о грустном, как почувствовалось шевеление на лопатке – питомец проснулся. Бедняга, не ту хозяйку он выбрал, ведь магии во мне совсем мало. Если он питался именно Стихией Грозы, то оставаться ему вовек маленьким.
Меня привели в кабинет ректора, где в кресле вальяжно восседал Джордан Старкс.
— Добрый день, Ваше Превосходительство, — чуть заикаясь, пропищала я.
Почему-то сейчас я сильно пожалела, что не плюнула на охрану и не накрасила хотя бы ресницы тушью. Странно, но мне не было безразлично, как я выглядела в глазах этого мужчины. И меня жутко нервировало то, как претенциозно он рассматривал меня с головы до ног, словно думая: «Где были мои глаза, когда я покупал эту безвкусную вазу?»