— Что? — я прищурился. На малой луне мерцала алая искра, словно
руна, вспыхнувшая на камне в центре деревни. Протёр глаза — не
мираж. Искра горела, крохотная, но зловещая, будто кровь в ночи. В
груди шевельнулся страх, тот же, что я чувствовал у обелиска.
— ПРОКЛЯТИЕ! ОНО СНОВА ПРИШЛО! — крик старейшины разорвал
тишину, скрипучий, как ржавые ворота. Собаки взвыли, факелы у домов
вспыхнули, словно по зову. Я сразу же подорвался и встал на обе
ноги. В груди поселилось мрачное предчувствие…
Я едва обжился в этой глуши, как деревня взорвалась бедой.
Старейшина твердит о каком-то проклятье — неужели красное пятно на
луне, что я заметил, и правда отравило здешний покой? Или это
просто байки, которыми пугают детей? Издалека доносились крики,
факелы мелькают в ночи, будто рвут тьму на лоскуты. Толпы хлынули
из домов к площади, к старому обелиску, а я остался на пороге. Шум
давит на уши, но я не двинулся с места. Без слов старика Баруса не
полезу в эту кутерьму. Проклятье или нет — не моя забота.
Я сидел на пороге, вглядываясь в тьму, когда скрип половиц за
спиной заставил обернуться. Дверь приоткрылась, и Барус, щурясь от
света факелов вдали, посмотрел на меня. Его глаза, потускневшие от
бессонницы, будто несли тяжесть всей деревни.
— Чего не спишь, малец? — хрипло бросил он. — Заходи в дом, нечего
тут высиживать.
Сон уже туманил голову. Я зевнул, поднялся и, не споря, шагнул
внутрь.
Раннее утро ворвалось петушиным криком. Солнце, пробиваясь
сквозь щели деревянного окна, режет глаза. Я прикрыл их ладонью,
ощутил сухость во рту и тяжесть в голове — будто не сад вчера
чистил, а полночи ворочал камни. Тело ломит, лицо отекло. С трудом
оторвался от подушки, я выбрался из дома. Летний ветерок коснулся
кожи, а мокрая трава под ногами оставляет холодные следы. У колодца
плеснул в лицо ледяной воды, прогоняя остатки сна.
Старика Баруса не где не было. Я не предал этому особого
значения и подошел к колодцу. Поднял со дна ведро, полное
кристально чистой воды.
— Ай, как хорошо, — ледяная вода наполнила уставшее тело
энергией, но голова ещё не до конца проснулась. Умыл лицо и тело.
Только после этого, можно сказать, что я окончательно проснулся. —
Поесть бы чего, — к сожалению, в доме ничего не было. Старик
приносил ежедневно небольшое количество еды, которой хватало ровно
на то, чтобы наестся в моменте. Кушать один раз в день для
молодого, растущего организма… Это не дело. Хорошо, что камень духа
убирал чувство голода и насыщал тело энергией.