— Алекс! — из дома послышался хриплый голос старика Баруса. —
Воды, согрей мне воды, — за последние четыре дня, я ничего не
делал, кроме как ел, спал и грел воду.
— Хорошо, — возле дома находится глубокий колодец с невероятно
вкусной водой. Я подошёл к нему, сбросил деревянное ведро вниз и
начал закручивать ручку, натягивая толстую верёвку. Ведро
поднимается с трудом, вода выплёскивается через край. Слабость в
тощих руках напомнила, что это тело — не моё
Сделав несколько рейсов, согрев воды старику, я вылил всё в
металлический таз и поставил перед кроватью, сам вышел, не стал
дожидаться слов благодарности.
Вышел наружу и присел на крыльцо. Лицо обдувает прохладный
утренний ветерок, лаская кожу. Облокотился руками на колени и
погрузился в раздумья.
Каждый раз, глядя на свои тощие руки, я ждал, что проснусь. Но
реальность упрямо пахла сыростью и травой
Я всё ждал, что увижу знакомый небоскрёб за окном, услышу гул
машин или запах кофе из кофейни под домом. Но вместо этого —
тишина, скрип колодца и ветер, несущий запах травы. Четыре дня, а я
всё ещё чужак в этом теле, в этом мире. Домой не вернуться, и эта
мысль не давала покоя
Самое интересное, что после инициации взросления, которую я
очевидно провалил. Никто из местных не приходил на порог дома
одинокого старика. Все будто бы забыли про нас, только Барус
изредка выбирался из своей берлоги, чтобы, по его словам, отнести
лекарственные мази, растворы и прочие алхимические приблуды о
которых я ничего толком не знал.
С того момента, как перед глазами появилась система. Она больше
никак не взаимодействовала со мной. Некто или нечто одарили меня
странным навыком, который способен искать лекарственные травы в
радиусе десяти метров. Конечно же я неоднократно использовал её.
Порой доходило до того, что я падал от истощения, перебарщивая с
использованием. В любом случае, получение своего преимущества в
новом мире, пускай и неизвестным мне способом не могло не радовать.
Но вопрос об алхимии, остаётся открытым.
За всё это время, старик ни разу не упомянул про неё. Даже когда
он занимался работой и мастерил какие-то лекарства на своём дубовом
столе, заваленным хламом, он, не позволял мне наблюдать. Сначала я
скинул это на то, что Барус мог быть разочарован в теле, в которое
меня угораздило попасть, но потихоньку до меня дошло — он не учил и
не будет учить меня, а слова о моём таланте к алхимии — брехня и
пустой звук. Он сказал это только для того, чтобы спасти мне жизнь,
за что я благодарен ему.