Дракон внутри недовольно рычит. Упрямо верит, что Нуала – та самая. Мне бы очень хотелось, чтобы так и было, но увы, признания истинности недостаточно, необходимо подтвердить, а с этим у нас сложно.
Провожу по браслету пальцами. Освящённый металл тускло светится цветом пламени и вынуждая мой отзываться. Странно выходит. Если застегнулся, значит истинная. Я бы оставил ей в покое и спокойно ждал, когда Нуала будет готова к третьей беременности, если бы моё сокровище не ударилась в это. Будто с каждым ребёнком она становится прозрачной. Проще уж снять с неё браслет и надеть на другую. Чтоб совсем не исчезла. Как минимум моему дракону жена нравится, да и мне по вкусу. Яркая, забавная, живая. Она здорово оживляла замок. Раньше. Хорошо, что Эмер пошла в неё. Такая же суетливая егоза с рыжими кудряшками. Уверен, что драконица. Чувствую в ней дух огня.
Светает. Слышу в коридоре шлёпающие шаги и поднимаюсь, на ходу накидывая на себя халат. Выхожу из комнаты и почти сразу ловлю хныкающую Эмер.
– В чём дело, малышка?
Она не отвечает. Врезается в меня, обнимает за шею, шмыгает носом.
– Кошмар приснился?
– Угу.
– Всё хорошо, – поднимаю её на руки. – Ты же знаешь, никто не посмеет тебя тронуть.
– Я хочу, чтобы со мной кто-то посидел, – тянет она. – Мне страшно одной. И темно.
– Конечно, идём.
Приношу дочку в её комнату. На полу, как всегда, бардак, за который Нуала часто ругала, но мне всё равно. Это её комната, пусть хоть сожжёт её, лишь бы не поранилась.
Собираюсь уложить в кроватку, сдвигаю в сторону невесомую ткань балдахина, но Эмер вцепляется в меня крепче.
– Что такое? Хочешь немного побыть на ручках?
– Да.
Усмехаюсь и пересаживаюсь вместе с ней в стоящее рядом кресло, не забыв взять одеяло. Укутываю девочку, позволяю устроиться у меня на груди и глажу по спине, прижавшись щекой к её макушке.
– Пап, а почему, когда фейерверк взлетает, он такой ниточкой, а потом – пуф?
– Ну… Чтобы никого не поранить, – уверенно киваю я. И чтобы всем было видно.
Иногда мне кажется, что разговаривать с королевскими советниками проще, чем отвечать на каверзные вопросы детей.
– А почему, когда он взрывается, потом дым идёт?
– Фейерверк горячий. Как огонь. Поэтому, когда гаснет, видно дым. Как от свечки, помнишь?
– Угу.
Голос у неё уже тихий. Сижу ещё минут пять и, убедившись, что малышка уснула, осторожно перекладываю Эмер в кроватку. В груди пульсирует тепло. Если и назначать кого-то хранительницей сердца – ей стала бы она.