— Сахарок? — ехидно оскалился Митрофан, поняв мою задумку.
— Сахарок. — с улыбкой кивнул я.
— Похоже я один не в курсе кто такие Гоша и Сахарок. — посетовал
Вадим.
— Я обязательно вас познакомлю. Вот, кстати, один из них.
Из под полка торчали белые, мохнатые уши. Остального кота,
впрочем, видно не было.
— Прапорщик Шерстяной, выйти из сумрака! Тебя уши выдают.
— Мяу. — возмущённо ответил кот, отменив невидимость.
— Подслушивал?
— Мяу-у. — ещё более возмущённо, мявкнул пушистый.
— Подслушивал, не отпирайся. В общем, ты задачу понял.
Прибирайся в стан противника и устраивай там то, что ты любишь
делать больше всего. Свободен.
Котяра встал на задние лапы, вытянулся и потешно отдал честь. Не
забыв, после, лизнуть лапу. После чего исчез. На этот раз
полностью.
— Это был Сахарок. — подытожил я.
— Какой, своеобразный, котик. — почесал в затылке Проскурин.
— Гошу ты тоже ни с кем не спутаешь. На этом, предлагаю наш
совет считать закрытым. Отправляемся выводить жителей.
Натерпевшиеся страху деревенские, а ведь сверху грохало так, что
они уже считали себя заживо погребёнными под землёй, с радостью
поспешили покинуть убежище. Чтобы поражённо застыть при виде
разрушений. Всё, что они наживали всю жизнь, оказалось в одночасье
уничтожено.
— Ироды, окаянные! — первой подала голос какая-то бабка. Ей
начали вторить другие люди. Вскоре, вся толпа гудела как
встревоженный улей. Дав деревенским “насладиться” зрелищем, я
воспользовался помощью четверки скелетов поднявших меня на
своеобразную трибуну.
— Жители Жабино! На нас вероломно напали враги. Против всех
законов и устоев, они напали на вас, мирных жителей. Ведомые
нечеловеческой жестокостью, они решили лишить вас жизни. Но! У них
ничего не вышло! — я сделал паузу, чтобы дать притихшим людям
осознать, что я пытаюсь вложить в их головы.
— Вы смогли выжить! Да, они разрушили ваши дома. Лишили нажитого
непосильным трудом, но не отняли главного — нашего духа единства.
Вместе мы разберём завалы и заново отстроим дома. А в этом вам
помогу я лично и мои помощники!
Ошалевшие люди молча стояли и пытались осмыслить сказанное мной.
Первой в себя пришла та самая говорливая бабка.
— Милок, уж больно костлявые твои помощники. Боюсь, один мне не
поможет — не справится.
— Будет тогда тебе два помощника, баб Мань. — с улыбкой заявил я
этой активистке.