— Так это. Приказали нам.
— Кто приказал?
— Я приказал, вы кто такой и по какому праву распоряжаетесь моим
имуществом?
— А вы кто такой? И почему это вашим? Это всё принадлежит роду
Меньшиковых.
— Уже нет. Теперь это всё моё и я застал вас в процессе
ограбления. – пришлось показать мужичку бумагу о переходе права
собственности.
— Какое ограбление, помилуйте, ваша светлость. Я просто вывожу
собственность рода которому служу. Тем более, вы приехали слишком
рано.
— Рано говоришь? Собственность рода говоришь? Пожалуй, я не буду
ждать жандармов. Боль!
Толстяка скрутило от невыносимой боли. он упал на землю, не в
силах даже кричать.
— А вы что застыли? Сколько машин уже отправили?
— Од-дну, в-ваша св-ветлость. – заикаясь ответили грузчики.
— Плохо. Несите всё обратно. А с тобой, наглый вор, у меня будет
другой разговор.
— Что ты с ним сделаешь? – с интересом спросила Екатерина, молча
наблюдавшая за представлением всё это время.
— Сделаю из него скелета воина. С паршивой овцы хоть шерсти
клок. Украденное он уже не вернёт.
Действие проклятья уже успело сойти на нет, поэтому этот слизняк
продолжал корчиться для вида и всё прекрасно слышал.
— Не надо в скелета, я всё верну!
— И как ты это сделаешь, машина уже ушла адресату.
— Они ещё не доехали. Я могу позвонить. Вернуть. – мужичок с
ужасом уставился на костяную иглу зависшую у его глаза. На остром
кончике зависла тягучая зелёная капля, которая так и норовила
сорваться прямо ему на лицо.
— Звони.
— Я, я не могу.
— Я так и думал. За ограбление дворянина, я, князь Распутин,
приговаривариваю тебя к казни. Исполнение – немедленное.
Не успел толстяк и пикнуть, как игла вонзилась ему в глаз. А
потом пошли заклинания уничтожения плоти, поднятия скелета и малый
боевой комплекс, чтобы он хоть какую-то пользу мог принести.
Умертвие, кстати, получилось довольно посредственное. Всего лишь
первого уровня. Ну да каков был при жизни, таким и остался после
смерти. Отправил его помогать паре побелевших от ужаса грузчиков, а
сам подхватил картину и пошёл в дом.
Уже внутри меня догнала Рахманова. Пристроившись рядом со мной,
она тоже стала осматривать что осталось от былой роскоши. Главный
зал выглядел бедновато. На стенах некогда висели картины, теперь же
об их присутствии напоминали только торчавшие из стен гвозди.