— Что за бред! На корте нет никаких камер! — Евгений Морозов
побагровел, как вареный рак, а я мысленно открыл пачку попкорна.
Представление только начиналось.
— Верно, — равнодушно кивнула Гордеевна. — Но они есть в
коридорах и снаружи, где видна часть аллеи, ведущая к корту.
— Мы... мы разве будем смотреть какие-то отрывки, не относящиеся
к делу? — начал понемногу сыпаться этот идиот. — Но мы всё равно не
увидим, что происходило на самом корте.
— Это, как посмотреть, — мой куратор передала флешку секретарю,
который не дотягивался до телевизора и безуспешно подпрыгивал.
Завучу пришлось помочь вставить ему флешку. — Я пересмотрела архив
и выяснила, что ваши подопечные студенты, уже не раз приставали к
Стрельниковой. Вот, они прижимают её к стене, пытаются залезть под
юбку, разбрасывают учебники, пинают рюкзак.
Вот мрази! Оказывается, они давно её терроризировали, а она
спасалась от них только в людных местах, или рядом с
преподавателями. Но теперь, эти ублюдки специально подловили её
там, где нет камер.
— Вы считаете, что из-за такого пустяка нужно отчислять наших
студентов? — всплеснул руками Морозов-отморозок. — Подумаешь,
немного подурачились. Да, некрасиво, но это заслуживает лишь
выговора, а не отчисления.
— Лезть под юбку к студентке вы называете "подурачились"? —
декан не выдержал, и от него повеяло такой зловещей аурой, что
Морозов мгновенно вжал голову в плечи, словно черепаха. — Отвечайте
на вопрос! — Денис Владимирович уже загнал его в угол, как дичь на
охоте.
— Я... не совсем верно выразился, — промямлил куратор. — Они
поступили неподобающе, за что заслуживают выговора. А отчисление —
лишь в случае повторения.
— Здесь я решаю, кого и когда отчислять, — отрезал декан и
обратился к секретарю, — Борис Сергеевич, перемотайте, пожалуйста,
на тот момент перед потасовкой, где видна аллея, ведущая к
корту.
Гном прокрутил запись. На экране Даша убегала от четверых
преследователей. Камеры, четко записывающие звук, зафиксировали,
как студенты выкрикивали пошлые непристойности и угрозы, швыряя в
нее бананы и какие-то объедки.
— Мы просто шутили! — попытался оправдаться Зайцев, с трудом
ворочая сломанной челюстью. Видимо, говорил он только благодаря
целителям, нанятым родителями за большие бабки.
— Отчислены! Все четверо! — вынес резко приговор декан. — И
точка! А вы двое, — указал он на кураторов, — уволены.